Очерки по русской семантике

Понятно, что в условиях этикетного употребления, когда нужно не только и не столько обозначить действительное отношение к просьбе (совету, рекомендации и т. п.) или предложению, сколько постараться «быть приятным» собеседнику или по крайней мере соблюсти приличия и правила хорошего тона (ср.: «– Впрочем, если вам не до меня… – Напротив, я очень рад, – процедил сквозь зубы Литвинов. – И. С. Тургенев. Дым, XIX; «– Да-да, конечно, – сказал отец, выпроваживая назойливого просителя, – не извольте беспокоиться – я это сделаю, и с большим удовольствием… Но все мы прекрасно знали, что это были только красивые слова и что все останется, как было…» – П. Боборыкин. На переломе жизни), точное дескриптивное значение этих определителей расшатывается или вообще стирается, и все, что в них есть, уходит в глубину, скрытую клубящимися облаками экспрессии. Но, как хорошо известно, средства экспрессивного выражения в повседневном употреблении быстро стареют, теряют свою силу, выдыхаются и выцветают, говорящие оказываются перед необходимостью искать способы их укрепления и поддержки, и в этих целях обращаются к испытанным веками усилительным повторам, перечислительным рядам, экспрессивным – тоже быстро стирающимся – эпитетам. Ср.: с удовольствием – с большим / огромным / великим / величайшим удовольствием; с искренним / сердечным / душевным удовольствием; с радостью – с большой / огромной / огромнейшей / великой / величайшей радостью… Ср. также устар. просторен. со всем нашим полным удовольствием.

Именно здесь и только здесь – на почве разболтанного в повседневном этикетном диалоге экспрессивно-субъективного употребления – все три показателя согласия на инициируемое действие (охотно, с удовольствием, с радостью) синонимизируются и выстраиваются в градуальный ряд, члены которого различаются не по степени того или иного реального признака (желания, например, как полагают авторы статьи охотно в большом синонимическом словаре – [Евгеньева 1971: II, 110]), а по степени экспрессии, с которой говорящий выражает свою реакцию.

И только в тех исключительных случаях, когда этикетная природа таких оборотов вступает в противоречие с требующей серьезности и сдержанности жизненной ситуацией, экспрессия рассеивается, их первичные значения всплывают из глубины на поверхность и, обнаруживая их полную неуместность, запускают дремлющий механизм языковой рефлексии и (само)коррекции. Ср. следующие показательные примеры:

«[Керженцев]…Послушайте, Крафт, – мой Джайпур <речь идет об обезьяне> скоро умрет: хотите вместе исследуем его мозг? Это будет интересно. [Крафт] Хорошо. А когда я умру – вы посмотрите мой мозг? [Керженцев] Если вы мне его завещаете – с удовольствием, то есть с готовностью, хотел я сказать…» (Л. Андреев. Мысль, д. I). «Как некровному родственнику пришлось Монахову принять это [похороны] на свои плечи. На это он как раз не досадовал и принял – про эти дела нельзя сказать – легко и охотно, можно сказать – готовно…» (А. Битов. Вкус).

Это те случаи, о которых говорят «Приятного мало, но что поделаешь…» и о которых в терминах забытой народной мудрости высказывались чеканной формулой – (Хоть) не рад, да готов: «…он [граф Головкин] не может равнодушно слышать трех русских пословиц: 1) “Все божье, да царское”, 2) “Хоть не рад, да готов” и 3) “Без вины виноват”…» (С. П. Жихарев. Записки современника, дек. 1805). Ср. с одной стороны: «Еще более буду вам благодарен, ежели сдержите слово и навестите преданного вам Боратынского. Назначьте день, а мы во всякое время будем рады и готовы» (Е. Баратынский – Н. И. Гнедичу, март 1822); «[Ольга] Вы могли отказать чужой, богатой женщине… но дочери, Вашей дочери, Вы не можете, не должны отказать… [Кузовкин]…Извольте, Ольга Петровна, извольте, как хотите, что хотите, прикажите, я готов, я рад – прикажите…» (И. С. Тургенев. Нахлебник, д. 2); «Борис Андреич объявил ему, что он непременно желает ехать к Барсукову и поедет один, если Петр Васильич не расположен ему сопутствовать. Петр Васильич, разумеется, ответил, что он рад и готов…» (И. С. Тургенев. Два приятеля, 1853); «– В Питербурх рад и готов пешком идти…» (Д. Мережковский. Петр и Алексей, 6, I) и т. п., и с другой: «Ну, что теперь изволишь делать? Хоть не рад, а будь готов и принимайся за перо…» (А. Болотов. Записки, 62); «Да ведь делать-то нечего – хоть не рад, да готов…» (М. Н. Загоскин. Вечер на Хопре, 1834).