Очерки, рассказы, статьи, дневники, письма

Селезень долго не мог успокоиться. Он тревожно плавал взад и вперёд, то хотел вспорхнуть, то спрятаться между кочек, — но каждый раз его удерживал взгляд на беззащитную подругу. Такова уж непреодолимая, даже перед лицом смертельной опасности, притягательная вязь влюблённости.

Прошло минут десять — долгое-долгое время на часах утиной жизни. Я сидел неподвижно.

Селезень наконец успокоился. То ли решил, что я человек неодушевлённый: верно, не раз ему приходилось видеть статуи у прудов в парках, — то ли махнул крылом: «Будь что будет! Вдвоём и смерть красна!» Он последовал примеру подружки: подвернул голову под крыло — и заснул.

И сейчас же Валюшка выпростала свой нос из перьев, взглянула на него, взглянула на меня, и — вот честное слово! — мне показалось, что она улыбается! Я так и знал, что она преспокойно его надувает и только и ждёт, когда он погрузится в сон. Тихонько-тихонько отплыла — и исчезла на берегу между кочек.

Там — я-то знал! — у неё было гнездо. И не могла же она привести к своему тайному жилищу эдакого ярко разодетого франта, обращающего на себя всеобщее внимание! Заметят его хищники — и рядом гнездо найдут.

* * *

Селезень спал не больше трёх минут.

Но когда он поднял голову и стал искать глазами подругу, — от неё и след простыл.

* * *

Прошло с неделю.

Однажды я опять с ночи залез в свою шалашку.

Заливались и щёлкали в кустах соловьи. Густо свистала в камышах болотная курочка. Лицо мне ласкал тёплый утренний бриз. Я с наслаждением хрупал захваченную с огорода редиску; она покусывала язык. Вдыхал в себя запахи озерка и обступившего его леса.

Когда рассвело, я с удивлением увидел перед собой на воде двух красавцев-селезней — крякового и чирёнка. Они мирно плавали друг рядом с другом, поминутно опрокидывались вниз головой и болтали выступающими из воды перепончатыми красными лапами. Доставали себе еду со дна.

Солнце поднялось над кустами, — они дружно снялись с озерка и один за другим, — большой впереди, маленький за ним, — потянули за лес — куда-то на днёвку.

Отвергнутые женихи, так и не ставшие отцами семейств…

Вчера только я нашёл гнездо своей Валюшки и — на другом берегу озерка — чирушки. Раз в день уточки пробирались на воду — и тут торопливо насыщались, прячась от своих кавалеров. Сходя с гнёзд, они тщательно прикрывали кладки вырванным из своей груди пухом: нежное одеяльце согревало и скрывало от чужих глаз их ещё не родившихся детей.

В гнезде чирушки лежало восемь бледно-палевого цвета яичек; в гнезде крякýши — двенадцать крупных, чуть охристо-оливковых овальных яиц.

На краю земного шара, или жизнь в Заполярье

Моим названым внукам Бао-бао и Сяо-ин.

Посмотрите на глобус: страна моя кончается на самом краю земного шара, далеко за Полярным кругом — там, где в Ледовитом океане Северный полюс.

Про дальний Север моей родины я и хочу рассказать Вам, милые внуки мои, чья родина — солнечный, жаркий Китай.

Белый холод

На берегу Ледовитого океана зима — ночь, лето — день: солнце зимой не всходит на небо, а летом не опускается за край Земли.

Зимою — снегопады и вьюги, — неба не видно за снежной завесой, — океан покрыт льдом, — и стужа, стужа — белый холод с земли до неба. И летом там холодно: слабое солнышко не успевает растопить льды, — ледяные пустыни плавают по океану. И когда с Северного полюса дунет ветер…

Я испытывал это сам — и видел, как зайцы, куропатки, комары и всё живое прижалось к земле и замерло. Почуяло мёртвый холод межпланетных пространств — дых мировой пустоты.

Кончился полярный ветер, — жизнь опять вскочила на ножки: залетали комарики, куропатки поднялись на крыло, забегали зайцы.

Бррр! — как холодно в Заполярье! Попробуй — высунь нос: он у тебя живо отморозится — и станет белым, как всё кругом.

Чёрный нос

Всё кругом бело: всюду снег и лёд. И все белые кругом: и заяц-беляк, и песец — белая лисичка, и полярная сова, и снежные куропатки. И даже морской медведь бел с ног до головы. А то как бы он стал подкрадываться к своей добыче — тюленям? Сунься-ка чёрный зверь на лёд, — тюлень мигом его увидит — нырк! — и ушёл в воду.

Тюлень — когда он маленький и ещё не умеет нырять — тоже весь беленький, пушистый, — так и называется — белёк. А вырастет, — медведю его не поймать под водой. Морские медведи подкарауливают свою добычу у прóдухов.

Прóдухи — это такие круглые дырки, которые делают себе во льду тюлени. Им же надо дышать. Вот они и вылезают через продух на лёд — подышать свежим воздухом, подремать немножко. А сами — жёлтые, с чёрными пятнами. Рыбе, которой они питаются, под водой их плохо видно. А вылезут на лёд — тут берегись.

Один тюлень выглянул из продуха. Огляделся внимательно: нет ли поблизости белого медведя? Покрутил, покрутил башкой — ничего не заметил — и вылез на лёд. Дышит. Глаза закрыл — задремал.