Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 1

В 1970-е соблюдался следующий порядок режима работы центральных органов в течение обычной рабочей недели. В понедельник проходило заседание Президиума Совета министров РСФСР, во вторник — Секретариата ЦК КПСС, в среду — Президиума Совета министров СССР, в четверг — Политбюро ЦК КПСС[504].

Заседания Президиума Совета министров СССР подразумевали совместное обсуждение накопившихся вопросов только узким кругом членов правительства — его председателем, замами, министром финансов и председателем Комитета народного контроля СССР. Также на них обязательно присутствовал председатель Совета министров РСФСР или его первый зам. Президиум был необходим, чтобы не отвлекать на полдня от дел всех 80–90 союзных министров, которым бы пришлось долго выслушивать вопросы, не имевшие к ним отношения. Министры, чьи вопросы рассматривались на заседании, разумеется, на нем присутствовали вместе со своими ключевыми сотрудниками, ответственными за подготовку документов.

Заседания Президиума проходили по традиции на втором этаже здания Правительства СССР в Кремле (бывшем московском Сенате), в овальном кабинете великолепной архитектуры, к которому примыкал кабинет председателя Правительства (тоже постоянный, со времен И. В. Сталина),

— рассказывает о заседаниях Президиума бывший первый заместитель председателя правительства РСФСР и протеже Косыгина Виталий Воротников[505].

Принципиальное отличие заседаний Президиума Совмина, равно как и всего органа в полном составе, от заседаний Политбюро состояло в том, что тут не было мнимого равноправия участников. Если в Политбюро решения принимались голосованием его полноправных членов после дискуссии, в рамках которой любой мог высказать свои соображения товарищам, то в Президиуме Совмина отношения были строго иерархичными. То есть дискуссия там была возможна, однако ее открывал и закрывал председательствующий, который решал, кто и сколько времени говорит, по делу его соображения или нет.

Министр бумажной промышленности Константин Галаншин вспоминал, что с него на заседаниях Косыгин неоднократно «снимал стружку» и ставил в тупик своими репликами и замечаниями, что четко характеризует отношения начальника и подчиненного[506]. Воротников приводит характерный эпизод, когда на его возражения по поводу дополнительных поставок мяса в столицу в 1976 году «Алексей Николаевич резко оборвал меня, заявив: „Выполняйте, не шутите с Москвой“»[507]. Такой формат обсуждения и приказной тон при Брежневе были немыслимы на заседании Политбюро.

Само по себе заседание Совмина СССР проходило по сценарию, полностью отрежиссированному Косыгиным. Официально оно начиналось в 15.00, но уже в 14.50 все члены Президиума и другие приглашенные на заседание чиновники должны были занять свои места.

Через пять минут появлялся Косыгин.

Здоровался общим поклоном и садился за председательский стол, установленный в торце большого стола, в такое же, как у всех, кресло. Никто при его появлении не вскакивал, не вставал. Короткий обмен мнениями по повестке дня, и начиналась работа. В зал входили и рассаживались по рядам кресел миниистры, работники аппарата и приглашались те, кого вызывали на первый вопрос. Когда обсуждение этого вопроса подходило к концу, из приемной приходили приглашенные на второй вопрос и т. д.[508]

Таким образом за два-три часа рассматривалось 15–20 вопросов. Такой темп достигался за счет того, что вопросы были «хорошо подготовлены»[509], то есть предварительно согласованы со всеми заинтересованными ведомствами, а несогласованные позиции задокументированы и обоснованы. «Плохо подготовленные» вопросы Косыгин просто снимал с обсуждения[510].