Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 2

Это свидетельство говорит больше о том, что Андропов знал, с кем имеет дело (в идеологическом плане) и кому что необходимо «открывать» из своих замыслов. Как сообщает в своих мемуарах помощник Андропова по Политбюро (1973–1979) Игорь Синицин, его шеф был «сдержанным, весьма скрытным человеком по своему характеру и жизненному опыту»[791]. Можно утверждать, что все 1970-е он интенсивно интересовался состоянием дел в западном обществе и для этого регулярно лично встречался на конспиративных квартирах с людьми, которые в этом понимали и которым он доверял, — «учеными, журналистами, литераторами, молодыми партийцами»[792].

Так, с 1970 по 1973 год Андропов встречался со своим будущим помощником по Политбюро, тогда аспирантом АОН при ЦК КПСС Игорем Синициным, который вырос в Швеции в семье резидента НКВД и долго работал там впоследствии как журналист АП[793]Н. По словам Синицина, Андропов очень интересовался шведской и финской моделями построения социал-демократического государства, явно унаследовав этот интерес от своего политического «патрона» 1940-х годов Отто Вилли Куусинена[794]. Другой постоянной темой их бесед было состояние сельского хозяйства в СССР и скандинавский опыт в этой области, прежде всего деятельность сельхозкооперативов[795].

С 1969 года Андропов регулярно встречался подобным образом с московским журналистом западных СМИ и агентом КГБ Виктором Луи[796]. Об аналогичных встречах вспоминал и помощник лидера партийных прогрессистов, академика-экономиста Алексея Румянцева Борис Раббот:

У него было около десяти встреч с Андроповым на конспиративной квартире, и конспекты по ним готовил Румянцеву я. Обсуждался вопрос о том, какой быть перестройке, если говорить современным языком. Я имею в виду «андроповскую перестройку» — ту, которая не состоялась из-за его преждевременной смерти. Но проекты ее уже имелись. Это 1972-й, 1973-й и 1974-й. <…> Каждый раз, возвращаясь от Андропова, Румянцев рассказывал мне о позиции Андропова по тому или иному вопросу. Отдельно обсуждались вопросы о характере [реформы], о темпе, о будущем партии, о будущем церкви — те вопросы, которые до сих пор не решены[797].

О регулярных встречах с Андроповым пишет в мемуарах и Георгий Арбатов. По инициативе Андропова они встречались вплоть до его избрания генсеком раз в полтора-два месяца «преимущественно в его кабинете на Лубянке», где обсуждали широкий спектр тем — от состояния советско-американских отношений и шалостей детей советской элиты до проблем с протаскиванием Горбачева на работу в Москву и ходатайств Арбатова за невинно осужденных и уволенных с работы. Такие же встречи, по данным Арбатова, были у Андропова и с другими бывшими сотрудниками его отдела[798]. По субботам после полудня Андропов регулярно принимал у себя писателя Юлиана Семенова, как говорилось выше, игравшего важную роль в пропаганде позиции КГБ на массовую аудиторию, часто бывавшего за границей и в 1970–1980-е годы особенно много занимавшегося Латинской Америкой. Разговор у них шел по широкому кругу вопросов[799].

Синицин в мемуарах довольно систематически перечисляет идеи и интересы Андропова, которые действительно показывают его органическую связь с большинством проектов раннеперестроечного периода (1985–1987). Первым по порядку он называет интерес председателя КГБ к активизации участия рабочих в управлении предприятиями. При этом он одновременно учитывает и отвергает югославский опыт, точнее осуществлявшуюся там с 1974 года и закрепленную в конституции реформу, позволившую реализовать переход к «рабочему самоуправлению» на предприятиях. Однако что конкретно хотел осуществить Андропов в этом направлении, кроме взятия на себя рабочими неких «функций контроля», остается неясным[800].

Другая его идея была куда более конкретной, масштабной и радикальной — он хотел отказаться от непосредственного контроля партийного аппарата и плановых органов (аппарата Совмина и Госплана) над производством и заменить его банковским надзором[801]. Для этого в каждой отрасли должны были быть созданы отраслевые банки[802].