Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 2

Однако на деле программа означала реализацию идей Косолапова о сокращении зарплат для основной массы населения и увязывании их с жесткими нормами выработки в обмен на поощрение «трудяг» разными благами. От «товарников» в концепцию вошло повышение цен для сокращения инфляции и реализация идеи Валентина Павлова о компенсационных выплатах, позволяющих снизить удар по доходам населения и перезапустить экономику.

Анатолий Милюков, который после отказа от косыгинских реформ все 1970-е годы доказывал преимущества хозрасчета и продвигал отказ от жестких годовых планов для предприятий в пользу более гибкого пятилетнего планирования, подтверждает первоначальный либеральный импульс Андропова:

Было какое-то большое событие в Болгарии, и на это политическое празднование ездил Андропов, летал с Рыжковым. Когда возвратились они назад, Рыжков приглашает меня к себе и говорит: «Анатолий Илларионович, вот мы летели обратно с Юрием Владимировичем, и он очень недоволен теми экономическими отношениями, которые складываются у нас в хозяйстве. И просил не стесняться делать любые переломы, которые надо. Если, — дальше он сказал фразу, — вы боитесь сделать ошибку, начните с экспериментов». И вот за этой фразой Николай Иванович мне говорит: «Давай начнем с экспериментов»[900].

И хотя они далее действительно начали с экспериментов (о чем мы будем говорить в следующих разделах), по мнению Милюкова, они «несколько подзатянули» и время «было упущено», что не дало экономике должным образом развиться до наступления кризиса нефтяных цен, то есть до 1986–1987 годов.

По словам Милюкова, в отделе в 1983 году также оперативно получили информацию о решениях пленума ЦК Компартии Китая о развитии рыночной экономики, однако его собственная пятистраничная записка о необходимости аналогичных мер в ответ на решения китайской компартии осталась без ответа. Вместе с тем Рыжков в своих мемуарах упоминает, что реальная разработка планов вслед за китайским опытом зашла далеко. В частности, Андропов попросил его ознакомиться с возможностью создания совместных предприятий с иностранцами по образцу советских «концессий» 1920-х годов[901]. Собственно, подобные предприятия уже создавались в 1970-е годы, однако вне советской территории. Но довольно обычным делом была, например, произошедшая в 1980 году сдача советских судов в аренду советско-шведскому рыболовному предприятию с условием работы у берегов Канады и получением советской стороной 85 % улова[902].

Гостев в мемуарах чеканно формулирует первоначальные цели, сформулированные отделом после получения первого задания от Андропова:

Для реализации широкой социальной программы предстояло повысить темпы роста национального дохода на базе ускорения научно-технического прогресса. Решению задач ускорения развития экономики и все большей ее социальной ориентации должна быть подчинена структурная политика, возможности внешнеэкономических связей (то есть торговля нефтью и закупки импорта. — Н. М.). С позиции стоящих перед страной социально-экономических задач были сформулированы основные направления совершенствования управления, повышения самостоятельности и ответственности предприятий на основе укрепления хозяйственного расчета (то есть повторения и продолжения «косыгинской реформы». — Н. М.), гибко сочетающего интересы государства и трудовых коллективов (то есть исправления противоречий «косыгинской реформы». — Н. М.)[903].

Однако он тут же признает, что многие положения созданной отделом концепции реализованы не были.

«Рабочая группа» при Госплане и разработка реформ