Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 2

Очевидно, что значительный объем его времени и внимания занимала сложная международная обстановка, которую он не «остужал», а накалял в меру своих представлений о «добре и зле». К этой же сфере относилась и проблематика ВПК и новых программ вооружений, которой он был вынужден заниматься как Генеральный секретарь.

Вторым по степени значимости его делом было «наведение порядка». Оно охватывало не только экономику, но и ряд других сфер — от социальной и криминальной до усиления борьбы с движением инакомыслящих. «Наведение порядка», во всяком случае в отношении распоясавшейся за 1970-е годы мелкой и крупной преступности, было основным и легальным занятием Андропова в должности председателя КГБ, и по данной теме и у него, и у его бывшего ведомства имелись многочисленные наработки. Силовой аппарат был готов подчиниться его приказам и был (за исключением низового состава МВД, службы ОБХСС и кадрового состава более высокого уровня в некоторых республиках) мало коррумпирован (по стандартам своего времени). Так что неудивительно, что реальные действия нового генсека последовали именно в этой сфере. Поскольку они существенно затрагивали «простой народ», то тому была предоставлена популистская компенсация в виде оставления старых цен на продовольствие и понижения цен на водку.

При этом собственно в экономической и социальной сфере никакой детально разработанной программы действий Андропов не имел, хотя именно в этой области обстановка существенно ухудшилась в момент его прихода к власти. 1982-й был первым годом чистой экономической стагнации в стране за все послевоенные десятилетия. Цена на нефть на международных рынках начала падать, обрекая привыкший к экспортным поставкам и не имеющий значительных резервов СССР на новые серьезные проблемы, поэтому Андропов только отдал распоряжение начать выработку реальных планов глубокой модернизации, успел одобрить первые конкретные предложения и запустить экспериментальные площадки для отработки моделей будущей экономической политики.

Его приоритетом было строительство социализма по «шведскому образцу» — с относительно слабым в экономическом отношении центром. Он должен был контролировать ВПК и тяжелую промышленность и делегировать максимум ответственности за решение конкретных социальных и экономических нужд населения сильным региональным администрациям. Проблема национализма в них не должна была возникать за счет ликвидации статуса «титульных народов» (и зачистки от сторонников националистических идей)[988]. Однако этим администрациям были даны дополнительные права и обязанности, в первую очередь в провальном для любого советского правительства сельском хозяйстве и пищевой промышленности.

Предприятия (как промышленные, так и сельскохозяйственные) при этом должны были перейти под контроль директоров, которых в свою очередь должны были контролировать усилившиеся местные власти и, что немаловажно, трудовые коллективы.

Это открывало дорогу к становлению сильных кооперативов как идеальных народных предприятий, контролирующих своих директоров, мало зависящих от государства и производящих что-то полезное (как в Венгрии, Югославии, Италии и Швеции). А новые негосударственные форматы собственности давали возможность и для реализации давней мечты «шелепинцев» и «чекистов» о мелком, но удобном потребителям и услужливом частном бизнесе без наемного труда (частных такси, маленьких семейных кафе, дедушках с внуками, легально продающих выращенные цветы и фрукты).

Поскольку масштаб планируемых административных и экономических реформ был огромен, Андропов в первый год фактически взял паузу для осмысления ситуации и выработки конкретных и научно обоснованных планов. От лица ЦК КПСС этим занимались его выдвиженцы и доверенные лица, прежде всего Горбачев и Рыжков (Долгих и Романов, похоже, самоустранились от поручения), которые активно искали союзников в аппаратах центральных государственных ведомств[989] и находили их в числе наиболее радикальных сторонников реформ Косыгина (бывших членов команды покойного премьера и окружения Байбакова).

Оперативные функции по управлению экономикой при этом оставались у Совета министров СССР, где твердую и активную позицию (до весны 1984 года) занимал Николай Тихонов, и Госплана СССР с неизменным Николаем Байбаковым. Именно им удалось быстро и решительно запустить с 1 января 1984 года эксперименты по введению хозрасчета на предприятиях пяти министерств (несомненно одобренные генсеком и Политбюро) и более локальные эксперименты на отдельных предприятиях, что стало самой значимой реформаторской инновацией в сфере хозяйственного управления за два десятилетия.