Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 2

В сфере черной металлургии при активной поддержке Рыжкова в 1986–1990 годах происходила полная замена устаревшего мартеновского производства на современное кислородно-конвертерное. Недовольство состоянием дел в этой отрасли, ее глубокой технологической отсталостью на фоне того, что ее продукция была нужна всей индустрии, было артикулировано руководством страны и высшим эшелоном управленцев-экономистов как минимум в середине 1970-х годов[1078].

Необходимость усиления инвестирования в отрасль последовательно проговаривалась и в экономическом завещании Брежнева, и в плане Черненко. Более того, 20 июня 1984 года Черненко поддержал записку первого секретаря КПУ Владимира Щербицкого и председателя Совета министров УССР Александра Ляшко о необходимости существенного усиления инвестирования в металлургическую и угольную промышленность республики, которые уже почти десятилетие были «головной болью» для республиканских и общесоюзных властей и источником системных проблем для всей советской экономики[1079].

По мнению авторов записки, основной проблемой было недофинансирование капитальных инвестиций во всей группе отраслей. Вывод устаревших основных фондов в черной металлургии был в три раза меньше нормативов (1,2–1,6 % ежегодно вместо 3–4 %), финансирование работ по вскрытию новых пластов в добыче руды в карьерах отставало в полтора раза, а в шахтах — в два раза. На восстановление и обновление производства кокса для выплавки стали нужно было в два раза больше средств, чем выделялось. По угольной промышленности ситуация была еще хуже — из-за систематического недофинансирования предполагался ввод только трети новых мощностей от запланированного (по факту — один угольный разрез), что восстанавливало только пятую часть от выводимых из эксплуатации шахт. Ухудшалась и ситуация с квартирами для сотрудников металлургической и угольной промышленности. Очередь на квартиры росла на 3–5 тыс. человек в год при общей численности работников отраслей в 180 тыс. человек. Правда, финансирование Минуглепрома составляло примерно 85 % от заявленных потребностей. Собственно, дело упиралось в недостаток 1,2 млрд рублей капитальных вложений за пятилетку. Авторы записки также напоминали, что сокращение производства в республике вело к увеличению потребности в завозе высококачественного угля из других союзных республик, то есть его по факту надо было везти из Казахстана и России, а также социалистической Польши за тысячи километров[1080].

Вот почему мероприятия по активному обновлению металлургической и угольной промышленности в масштабах страны, а стало быть, увеличению капитальных инвестиций на это были объективно необходимы и впоследствии в новых экономических условиях дали безусловно положительный эффект. Другой вопрос — какой масштаб они должны иметь в период острого кризиса бюджета.

Черненко и Тихонов подошли к делу достаточно рационально. По записке Щербицкого и Ляшко необходимые деньги дали 8 октября 1984 года, даже с 20 %-ным превышением запрошенной суммы. Однако дали ровно столько, чтобы угольная промышленность Украины не скатывалась вниз по объему производства, а поднялась до нижнего предела, предусмотренного государственной Энергетической программой на развитие угольной промышленности. Остальное финансирование было бы возможно по мере дальнейшего уточнения планов на пятилетку[1081].

Совершенно иной масштаб дело приобрело, когда Горбачев и Рыжков получили всю полноту власти. Соратник Рыжкова, бывший министр черной металлургии Серафим Колпаков так характеризует программу колоссальных инвестиций в отрасль, сделанных в период перестройки:

Мы загрузили заказами все машиностроительные заводы СССР, стран социалистического лагеря и начали приобретать оборудование в Германии, Австрии, Франции, Японии, Италии и т. д. В результате… мы ежегодно устанавливали по 60 новых прокатных станов, реконструировали все домны… Такая широкомасштабная реконструкция позволила российским металлургам выживать и лидировать в «смутные» годы, начиная с 1991-го по настоящее время[1082].