Очевидец

О, ты же обожаешь таких кадров. Иди немедленно и поговори с ним.

Харриет улыбается. Тут Лиза совершенно не права и думает так только потому, что Харриет вовсе не нравятся такие же типы, как ей. Георгос, единственная её настоящая любовь, совсем не был типом делового бизнесмена в костюме, но он не относился и к тем мускулистым качкам мачо, с которыми любит назначать свидания Лиза. Георгос ходил в джинсах и кроссовках. Харриет прекрасно знает, что ей в нём нравилось. Когда он на неё смотрел, то казалось, что никого больше не существует. Ни Лизы, ни окружающего мира. Он всё хотел о ней знать, и ему, казалось, нравились её маленькие особенности. Если бы он видел, как она перевернула сумку, когда пришла в бар, он бы смеялся и преувеличенно громко вздыхал, но она знала бы, что нравится ему ещё больше. В обществе Георгоса ей никогда не хотелось быть кем-то другим, она могла оставаться собой. Хотя сам он всё время был женат на другой. После того как он исчез из её жизни, она всегда и всех, с кем встречалась, сравнивала с ним и никогда не встретила никого, кто мог бы с ним равняться.

Новое сообщение от Лизы появилось на экране.

Я знаю, о чём ты думаешь, но ты просто скажи привет, я так делаю. Остальное решится само собой.

Не всегда. Харриет помнит, как однажды Лиза слала ей отчаянные смс из гардероба. Чрезвычайно приятный мужчина, с которым она пошла к нему домой, оказался обладателем намного менее приятной жены, которая вдруг вставила ключ в замок входной двери, и Лизе пришлось прятаться в укромном уголке, где она и провела остаток ночи.

Но на «привет» раскошелиться можно, решает она, убирает телефон в сумку, берёт бокал в руку и идёт к камину. Влияние ли это алкоголя, Лизиных смс или попросту реакция на сегодняшнюю вспышку злости, она не знает, но чувствует, что ей нечего терять.

– Привет ещё раз, – говорит она и садится в кресло напротив.

Он отрывает взгляд от газеты и смотрит на неё.

– Спасибо за коктейль, не хочу мешать, но ты как-то выделяешься из толпы.

– Часто ходишь сюда? – спрашивает он и улыбается ей.

– Я живу в деревушке тут неподалёку, – отвечает Харриет.

– А я нет, – говорит мужчина. – Я здесь по работе.

– Это видно. – Харриет отмечает пустой стакан из-под виски рядом с газетой. Невозможно догадаться о его профессии, но он кажется целеустремлённым и виски выпил быстро.

– А ты?

– У меня был неудачный день. Я разозлилась на свою начальницу, я ей не нравлюсь. Это моё оправдание, – говорит Харриет, отпивает большой глоток и поднимает бокал в его сторону, будто они чокаются. Придётся пойти домой пешком, а машину оставить здесь.

– Это звучит заманчиво, как увертюра, – отвечает мужчина и снова улыбается ей. – Расскажи.

То ли его слегка иронический тон в сочетании с весёлыми глазами, или тот факт, что ему симпатична её неуклюжесть, но что-то в нём немножко напоминает ей Георгоса. Не внешностью, а манерой поведения. Он излучает тепло, которого она давно не ощущала и которое заставляет её поправить топик и заправить волосы за ухо, прежде чем начать говорить.

Мужчина подзывает бармена и заказывает им по коктейлю «Виски сауэр», прежде чем Харриет успевает его остановить. У неё ещё осталось полбокала напитка, и она знает, что опьянеет, если выпьет ещё один коктейль.

Он внимательно слушает её рассказ. Харриет сознательно избегает называть своё место работы, она не хочет, чтобы разговор неизбежно соскользнул на убийства. Вместо этого она рассказывает, что получила новое место, о том, как себя ведёт её начальница, и как она старается влиться в коллектив.

– Она, судя по всему, мне не доверяет. Считает, что у меня не то происхождение, не то образование, хотя это не играет такой большой роли в нашей работе, но она не даёт мне показать, что я могу, – делится она торопливо.

– Почему ты вообще хочешь там работать, если ты им не подходишь и они даже не в состоянии оценить тебя? – спрашивает он под конец.

Харриет замолкает. Она пыталась уклониться от того, чтобы задать этот вопрос себе самой, но если бы она ответила честно и откровенно, то ответ включал бы в себя Эушена. Потому что она хочет быть поблизости от него, если что-то случится. Но ей кажется неправильным начать говорить с чужим человеком о своей тревоге за отца, который стар, а возможно, и серьёзно болен. Тогда исчезнет исходящее от него тепло и заинтересованный взгляд. Она знает это.

– Не знаю, – отвечает она и чувствует, как безотрадно это звучит.

– Я даже представить себе не могу, где ты работаешь и чем занимаешься, – говорит он и морщит брови, делая вид, что внимательно её изучает.

Харриет начинает смеяться.

– У меня работа служащей. Сижу и проверяю всякие файлы и цифры в разных компьютерных системах, можно сказать. – Она думает о списках телефонов и файлах, на которые потратила полдня.