Очевидец

На воздухе душно. Ртутный столбик почти достиг отметки семнадцати градусов, и Харриет потеет, торопливо шагая в сторону парковки для гостей. Рикард идёт за ней следом. Джип мигает, как бы здороваясь с ними, Рикард открывает ей дверь и делает знак садиться. Дверь мягко закрывается, и загорается голубая приборная панель.

Рикард подмигивает ей, включает мотор и выруливает с парковки. Харриет обращает внимание на его руки. Тонкие худые пальцы привычно сжимают руль. Эушен назвал бы их пальцами пианиста. Да и весь он такого строения. Свет от приборной панели освещает лицо Рикарда, он действительно красив. Она чувствует запретность того, что согласилась с ним поехать, но одновременно её согревает мысль о том, что она ему нравится, а это так важно именно сейчас, когда все остальные вдруг от неё отгородились. Ну а кроме того, роль Рикарда в следствии скоро подойдёт к концу. А воспользоваться шансом и узнать его, как человека, поближе не является смертным грехом, пока она в состоянии вести себя как профессионал. Если они арестуют Никласа, то Тони выпустят, и Рикард больше не будет вовлечён в расследование. Она снова смотрит на него. У него не было никаких проблем в подростковом возрасте, думает Харриет. Никогда он не знал, что это такое, когда не вписываешься в окружающую среду. Никогда не приходил на праздники в неподходящей одежде и не попадал в ситуации, когда самому за себя становится стыдно. И, конечно же, с ним никогда не случалось такого, чтоб сидеть на уроке и чувствовать, как на носу вылезает прыщ за два часа до съёмок на школьное фото. С Рикардом такого просто не могло произойти, у него всё само собой разумеется.

– А тебе всё и всегда давалось легко в жизни? – вырывается у неё, прежде чем она успевает подумать.

– Что ты имеешь в виду? – говорит Рикард.

– Я имею в виду, были ли у тебя какие-нибудь трудности? Ты всегда получал всё, чего хотел?

Она видит, что он улыбается, но не поворачивается к ней. Наверняка считает её вопрос ребяческим, а её саму инфантильной.

– Просто не бывает никому, только трудности у всех выглядят по-разному.

Он включает сигнал поворота и выезжает на шоссе. Когда он это говорит, она вспоминает про Эушена. Второй вечер подряд она забывает ему позвонить. Она снова вынимает телефон.

– Мы будем там через четверть часа, надо ли опять звонить? – говорит Рикард.

– Мне надо позвонить папе, он немного забывчив, и я за него беспокоюсь. И надо ещё сказать, что буду поздно, – говорит она, прикладывая телефон к уху.

Эушен тоже не отвечает. Она опирается локтем на подставку и откидывается на сиденье, пахнущее новой машиной. Необязательно с папой что-то случилось, но каждый раз, когда он не отвечает на звонок, это пробуждает мысль, что что-то с ним не так. После посещения врача эта тёмная тучка тревоги, возникшая на её небе, никуда не уплывает. Харриет начинает смотреть на настоящее небо вместо вымышленного. Крыша джипа сделана из тонированного стекла, и она видит солнце, заходящее за крутой берег.

– Не отвечает? – Рикард легонько толкает её в плечо.

– Нет, – поспешно отвечает она. – Никто не отвечает этим вечером.

– Наверняка всё хорошо. Попробуй позднее.

Они въезжают на улицу Родхюсгатан. В «Саабе» Харриет привыкла слышать каждый кусочек гравия, но в джипе Рикарда тихо, даже когда они едут по булыжной мостовой.

– Ты можешь поставить машину позади пиццерии, там джипа не будет видно из участка, – говорит Харриет. – Так что никто не увидит, что мы вместе, – добавляет она.

Рикард, кивает и притормаживает за мусорными контейнерами. Харриет открывает дверь машины и выходит.

– Если выйдет кто-нибудь из ресторана и попросит тебя уехать, то скажи, что ты со мной. Я знаю владельца ресторана Юсефа. Он разрешил мне здесь парковаться.

Хотя она знает, что Юсеф сказал, что парковка на заднем дворе пиццерии касается только её. И никого больше.

– Вот как, – отвечает Рикард и поднимает брови. Она закрывает за собой дверь автомобиля.

В участке темно, и большие стекла входных дверей разевают на неё свои пустые пасти, когда она прикладывает пропуск к считывающему устройству. Харриет крадётся мимо рабочего места Лены и прислушивается, не говорит ли кто-нибудь, но всё абсолютно тихо. Немного страшно входить туда, где никого не видно, как будто она взломщица, поэтому она зажигает свет, как только входит в нужный коридор. Двери закрыты во все кабинеты за исключением её. Комната выглядит точно так же, как когда она оттуда ушла. Коробка, в которой доставили вещи Дугласа, валяется на полу, письменный стол завален бумагами. Почему она не может соблюдать порядок на своём рабочем месте? Это же так просто. Стол Маргареты всегда чист, а в ящиках наверняка царит скрупулёзный порядок.