Очевидное убийство

О дьявол! Позор на мои седины! На все, которые у меня когда-нибудь появятся. Ведь должны же у меня когда-то седины появиться, а? Буду старенькая, тихая, начну грехи замаливать. И судя по последним событиям, грехов у меня накопится к тому моменту много.

Нет, ну ведь это ж надо же! После фламенко договорились, что через два дня Борис свет Михайлович выведет меня — ох, не помню даже куда. Нет, чтобы взирая на луну, лелеять в памяти милые подробности прошлого свидания и мечтать о следующем — а я чем занимаюсь? Кстати, а в самом деле — чем? Ага, если я не перепутала, то как раз в тот день, когда мы договорились встретиться, мне взбрело в голову следить за господином Гордеевым. Стыдно, Маргарита Львовна! Ведь решила же, что Боб — это редкость, уникум, лучшего и желать невозможно, что пора уже полностью раствориться в простом женском счастье… Когда еще такая лапушка на моем пути окажется? Ведь не мужик — мечта. Шедевр, праздник души и вообще таких больше не делают.

Н-да, полностью раствориться у меня что-то никак не получается. Ну, Ильин, ну, душка синеглазая, ну, подложил свинью! Вот разрази меня гром, это все из ревности. Сам не ам и другим не дам!

— Каюсь, каюсь, каюсь! Виновата, постараюсь исправиться!

— О Господи! Только не это! — возмутилась телефонная трубка. Затем в ней раздался слабый смешок. — Все равно у тебя не получится. Сама ведь говоришь — такая уродилась.

— Ну, Боб, ну, солнышко, ну, извини, тут много всего случилось…

— Что — собаку себе завела?

— Почему собаку? — обалдела я.

— По крайней мере когда мы последний раз виделись, тебя больше всего интересовали как раз повадки фокстерьеров. Благовоспитанной леди, которую пригласили на концерт, положено бы тонко и изысканно делиться со спутником переживаниями, навеянными прекрасной музыкой. А благовоспитанная леди вместо этого про каких-то собак спрашивает. И ладно бы еще про борзых там или еще каких-нибудь левреток аристократических — а она про фокстерьеров. Кстати, я за истекший период даже литературу кое-какую почитал. Так что, могу теперь со знанием дела докладывать.

— А? Да нет. То есть, извини, да, конечно, спасибо, я с удовольствием послушаю, но вообще-то это уже не очень актуально.

— Я так понимаю, теперь тебя интересуют исключительно пиявки. Или ракеты? Или венецианские стекольщики?

— Пиявки? Да, наверное, пиявки. А может, и стекольщики, они ведь первыми начали настоящие зеркала делать, если мне память не изменяет… Михалыч, свет очей моих, хватит издеваться, а? Я понимаю, что все это жуткое хамство с моей стороны, и нет мне оправдания, но горбатого могила исправит. Мне правда ужасно жаль, что так получилось. Ну прими мои извинения — самые что ни на есть глубочайшие.

Трубка фыркнула:

— Фигушки! Мучайся. Ты чего в самом деле? Какие извинения? В кои-то веки повела себя как истинная женщина — и тут же назад? Боюсь надеяться, но неужели ты просто-напросто забыла о встрече?

— Боб, мне ужасно стыдно, но в самом деле забыла.

— Какой бальзам на мое измученное сердце! Какой прогресс! Только не разочаровывай меня, не говори, что у тебя работы много было. Работа — это, конечно, святое, но лучше бы ты новую шляпку выбирала…

— Ох, боюсь, что шляпки там как раз не было, — я вспомнила маскировочные эксперименты в трансформаторной компании, потом почему-то — обратным ходом часовой стрелки — бабулю с цветочками и развеселилась. Шляпку вам? Да пожалуйста, — хотя вру, собственно, шляпка как раз была, только не у меня. А мне надо было проследить за одним типом.

— Ну вот, а я-то надеялся… — заявил мой «идеал» вроде бы огорченно, но, по-моему, он был доволен. — Вокруг тебя детективные истории, вероятно, самозарождаются. Вот нет бы крестиком вышивала… — это прозвучало уже вовсе жалобно. Борис свет Михайлович явно начал валять дурака. Это мы тоже запросто!

— Ну и пожалуйста, не нравится — не ешь! И чего тогда звонишь?

Трубка засмеялась.

— Исключительно из любви к окружающему миру. Если вас, мадам, не отвлечь, ему тяжко придется. Да и тебе не вредно время от времени побыть в роли типичной женщины. Глядишь, понравится?

— Короче, Склифосовский!

— Фи, мадам, что за стиль, что за выражения! Все, пора немедленно браться за твое воспитание. Сегодня вечером у тебя не намечено никаких преследований, перестрелок и тому подобных криминальных развлечений?

— Да вообще-то я собиралась посидеть и подумать…

— Брось! Это вредно, а женщинам и вовсе не положено — от думанья морщинки появляются, не слыхала? Впрочем, если уж тебе никак без этого не обойтись, сможешь заняться этим в культурной обстановке. Ибо я намереваюсь сводить тебя в театр. А если ты предпочитаешь общество своего дивана, мне придется подарить твой билет первой попавшейся ночной бабочке — боюсь, театральная общественность будет этим шокирована. Ну-с, мадам, ваш верный рыцарь с трепетом ждет ответа.

— Так сезон вроде бы еще не начался? И про гастроли ни про какие я не слыхала.