Очищение нации. Насильственные перемещения населения и этнические чистки в Румынии в период диктатуры Иона Антонеску (1940–1944)

Губернатор К. Войкулеску был полон решимости депортировать из Бессарабии всех евреев. Как он сообщил находившимся на территории провинции полиции, жандармерии и воинским частям в циркуляре от 10 октября 1941 г., по завершении мероприятий по «очищению» «на территории [Бессарабии] не должно было остаться ни одного еврея, на каком бы то ни было основании»[791]. Жандармский инспектор полковник Микулеску разделял его мнение: за день до этого циркуляра он издал приказ, установивший, что «крещеные евреи считаются евреями и подлежат интернированию и депортации»[792]. Однако 22 октября, когда большинство евреев было уже депортировано, К. Войкулеску получил из Бухареста телеграмму, которая доводила до его сведения приказ И. Антонеску, изданный по просьбе группы мужчин-христиан из Бессарабии, женатых на еврейках, которые просили сделать исключение для их жен: «Молим Ваше превосходительство не разрушать наши семейные очаги, сложившиеся за многие годы, и не депортировать наших спутниц жизни…» И. Антонеску позволил еврейкам, «которые находились в этом положении, равно как и давно крещеным евреям, или тем, кто на практике проявили себя хорошими румынами», остаться в Бессарабии[793]. Решение Антонеску и визит комиссии Никулеску в Кишинёв несколько поумерили пыл «очистителей», так что немногочисленная группа евреев осталась в Кишинёвском гетто после того, как 13 ноября И. Антонеску приказал приостановить депортации в связи с наступлением зимних холодов[794]. В начале января в гетто оставалось приблизительно 300 евреев. Но депортации возобновились в мае 1942 г., и к концу июля был депортирован 231 еврей. В начале августа 1942 г. в Кишинёве оставались 183 еврея, из которых разрешение на проживание в провинции получили 175 человек, а еще пять человек ожидали депортации; в других населенных пунктах провинции оставались еще 125 евреев, все с разрешениями[795].

В Буковине, однако, ситуация развивалась иначе. К 7 сентября 1942 г. в провинции еще проживали 19080 евреев; из этого числа губернатор намеревался в скором времени депортировать 6826 человек[796]. Поскольку 13 октября того же года все депортации были «приостановлены» (фактически прекращены), «лишь» часть этих людей была депортирована до 10 сентября, а на 1 октября в провинции еще оставалось 17963 еврея[797]. Чтобы понять такую разницу по сравнению с процессом в Бессарабии, необходим тщательный анализ ситуации в городе Черновцы.

Фото 10.2. «Праведник мира» Траян Попович.

Фотография любезно предоставлена институтом Яд Вашем

История о том, каким образом значительному числу черновицких евреев удалось избежать депортации, известна в основном по опубликованным в 1945 г. воспоминаниям Траяна Поповича, мэра города Черновцы с августа 1941 по июнь 1942 г. Роль Т. Поповича в спасении евреев города была в 1969 г. признана Иерусалимским институтом Яд Вашем, присвоившим ему звание «Праведник мира». Т. Попович родился в 1892 г. в семье православного священника на юге Буковины, в селе Руший Мэнэстиоарей. Как и многие молодые румыны того времени, Т. Попович был пламенным националистом. Окончив гимназию в г. Сучава, он поступил на юридический факультет Черновицкого университета. С началом Первой мировой войны он бежал в Румынию и воевал в рядах румынской армии до окончания войны. Позже он стал адвокатом и практиковал в Черновцах. В 1940 г., спасаясь от советской оккупации, Т. Попович бежал в Бухарест. В 1941 г. он был сторонником И. Антонеску, которому, как и многие румыны, был признателен за подавление легионерского мятежа. После отвоевания города в июле 1941 г. он, по предложению И. Антонеску, сопровождал его полномочного представителя полковника А. Риошану в инспекционной поездке по Буковине, имевшей целью определение путей скорейшего восстановления провинции. 1 августа 1941 г. А. Риошану назначил Т. Поповича мэром города, хотя тот, по его собственному признанию, к этому посту не стремился. В скором времени Ион Антонеску утвердил это назначение[798].

С момента своего вступления в должность мэра Т. Попович выступил против политики стигматизации и изоляции евреев, в чем, как он писал в своих мемуарах, ему оказывал поддержку «весь чиновничий аппарат мэрии». Т. Попович считал, что А. Риошану не был антисемитом и сопротивлялся этой варварской политике. Но после его внезапной смерти 30 августа 1941 г. антисемитское давление со стороны многих военных и гражданских властных структур возросло, так что единственной защитой для евреев города осталась мэрия[799].