Очищение нации. Насильственные перемещения населения и этнические чистки в Румынии в период диктатуры Иона Антонеску (1940–1944)

В такой перспективе ключевым фактором является то, что В. Стойка как в демократический, так и в пронацистский период своей деятельности представлял себе румынскую нацию как этническую, как основанное на общности «крови» сообщество, из которого исключались все лица иной, кроме румынской, этничности, даже если они родились и всю свою жизнь прожили на румынской территории и были гражданами румынского государства. Отсюда вытекало, что и сама Румыния, и ее государственность в конечном счете принадлежала румынской этнической нации. Миссия правительства состояла в защите интересов этой нации, а не интересов национальных меньшинств, чье присутствие на румынской национальной территории, и тем более лояльность государству были проблематичными. Государство относилось к этим меньшинствам терпимо, предоставляло их членам равные права (на самом деле делало вид, что предоставляет) или же, в иной ситуации, подготавливало их изгнание во имя достижения «этнической чистоты» страны. В мире, которым управляли демократии, на повестке дня была толерантность; следовательно, румыны должны были быть представлены добрыми и терпимыми по природе; в мире же, которым управляли фашисты и национал-социалисты, признаками внушающей уважение «витальности» были дисциплина, жестокость и радикальный национализм. И тогда, когда он работал в духе первого варианта, и тогда, когда разрабатывал планы в духе второго, В. Стойка служил своей нации, и это единственное, что имело для него значение.

Не будем забывать, что хотя не все румыны разделяли подход В. Стойки к проблемам в области внешней политики и многие не обязательно согласились бы с его идеей достижения этнической чистоты путем массивного обмена населением, подавляющее большинство разделяло его идеи о том, что собой представляла румынская нация и каким образом эта «нация» была связана со «страной» и «государством». Приведем один пример для иллюстрации этого тезиса. 24 мая 1944 г. Иоан Худицэ встретил знаменитого литературного критика, историка и члена Румынской академии Джордже Кэлинеску. К тому времени уже было известно, что Германия войну проиграла, и многие румынские интеллектуалы желали привлечь симпатии тех лиц, которые, как им верилось, в один прекрасный день должны были стать руководителями страны. Популярность НЦП достигла, казалось, своего пика, так что многие искали дружбы с И. Худицэ, считавшимся тогда вторым человеком в руководстве партии после Ю. Маниу. Встретив И. Худицэ, Дж. Кэлинеску поспешил признаться ему в своем неизменном восхищении им и его партией; хотя Дж. Кэлинеску никогда формально в партии не состоял, он постоянно за нее голосовал, поскольку был за демократию внутри страны и за союз с западными демократиями на международной арене. Такое отношение, продолжал Дж. Кэлинеску, было для него естественным, потому что он всегда ненавидел диктатуру, будь она левая или правая. Он, конечно, презирал Гитлера, хотя всё же, признался знаменитый критик оторопевшему от его нежданной исповеди И. Худицэ, нельзя было не согласиться с некоторыми аспектами его политики, как например «исключение иностранцев или лиц инородного происхождения из тела германской нации: [Кэлинеску] сделал бы то же самое [и в Румынии, то есть сделал бы так], чтобы лица, ставшие румынскими гражданами, получили бы все гражданские права не ранее чем через три поколения, то есть только после того, как пройдет минимально необходимое время, чтобы мало-мальски пустить корни в тело [румынского] народа». Удивительно, что И. Худицэ не только не возразил против этой непрошеной исповеди, но и выразил свое согласие с Дж. Кэлинеску: «[Его] идеи, – записал он в дневнике сразу же после состоявшейся беседы, – и его свободная манера держаться произвели на меня очень хорошее впечатление»[1282]. Напомним еще раз, что И. Худицэ был одним из самых просвещенных и дальновидных румынских политиков. Это был выдающийся член Национал-царанистской партии, с самого начала находившейся в оппозиции к режиму Антонеску и его политике союза с Гитлером, партии, которая всегда считала, что место Румынии на стороне западных демократий, которая протестовала против преследования евреев и против расширения границ страны за пределы Великой Румынии. Чего же тогда следовало ожидать от менее образованных и информированных «рядовых» румын, к какому бы классу общества они ни принадлежали?