Очищение тьмой

Однако Сутин вовсе не стремился к покою. Чем слабее теплится огонек жизни, тем яростнее за нее цепляешься. Именно поэтому он готов был «отдать» майору все, чего бы тот ни попросил.

— Павел Михайлович, в мои планы вовсе не входит восстановить против себя прокуратуру. Я попридержал своих людей, избегаю рискованных и незаконных операций. Что же касается ваших милиционеров, то никто определенно не знает, чьих это рук дело. Ходят разговоры, что люди из катакомб имеют отношение к делу. Страшненькие ребята, кончат человека и не перекрестятся, — Сутин вздохнул, а потом изобразил безымянным и средним пальцами «ножнички». — А то и отрежут кое-что, просто так, смеху ради. Может, обычай у них такой… тут всего можно ожидать. Бывает, кто-то из них затешется среди моих людей, только у нас строго: либо сразу мне сообщат, либо сами разберутся.

Здесь мы хозяева, а под землей нам делать нечего, среди этих отпетых. Они же сумасшедшие, чуть что — хватаются за нож, а то и за что похлеще.

— Что, попадались и с оружием?

— Понимаете, они ведь в прямые стычки не вступают. Укусил — и в сторону. Нож практически у каждого, есть и «стволы».

— И все же — что случилось с нашими?

— Как будто наступили они им на хвост.

— Неужели в катакомбы сунулись?

— Нет, через кого-то здесь, наверху. Клянусь, я их связей не знаю. Все засекречено. Наши их просто ненавидят.

— Да, Валерий Кузьмич, а говорите, нет у нас общих целей… Приходилось вам что-нибудь слышать о заведующем первой аптекой?

— Это еще кто такой?

— Ну-ну, мы же, кажется, договорились Бобровский.

— Семен Михайлович? Предположим, знаю. Я их всех мало-мальски деловых в районе знаю. Да что мне с него? Я не болею, — криво усмехнулся Сутин, а ногам моим уже никакие лекарства не помогут.

— Не о болезнях речь. Я же не спрашиваю, кто и чем у вас приторговывает на улице. Во всяком случае, пока не спрашиваю.

— Все равно спросите.

— Конечно, спрошу. Только вы меня напрасно торопите. Пока что поговорим о другом, и туго вам придется, Валерий Кузьмич, если картинка не сложится!..

— Пугаете, Павел Михайлович? — Сутин оставался спокойным. — Да я и так все выкладываю как на духу. Черт его знает, за кого вы меня держите? Разве это я наркотики поставляю? У нас если кто и продает, то не от меня, а потому, что я не уследил.

— А вы пытались?

— Ага, в самый раз задачка. Без ног. Я еще как-то барахтаюсь, а тот, кто придет вместо меня, первым делом кинется марафетом торговать. Так что и вам бы меня не спешить топить. Может, продержусь чуток, всем спокойней будет. Действительно, слышал я — брали через Бобровского наркотики, и по крупному — с шантрапой тот не связывался. Деньги имел серьезные.

— Значит, мог его тряхнуть кое-кто из компаньонов?

— Этого не знаю. И кто у него брал товар — тоже. Случайных людей туда не пускают. И вообще, все это не точно. — Сутин говорил тихо, так что на расстоянии двух шагов уже и не расслышать, но сейчас поманил майора пальцем и шепнул на ухо почти беззвучно: — Мерецков.

Кресло его откатилось назад, руки на мгновение разошлись в стороны и умоляюще сложились на груди — ладонь к ладони. Затем Сутин как ни в чем не бывало продолжил:

— Так что если кто и сунулся к аптекарю — среди своих ищите. Его по-другому и не выставишь. Я таких знаю как облупленных. Спросите кого угодно — с аптекарем я и рядом не стоял.

— На этот счет у меня другие сведения.

— Так ведь когда это было? Я еще своими ногами ходил… — Сутин поморщился, лоб его собрался в складки. — Ничего я не успел, потом выпал надолго, а когда очухался… — Он крутанул колесо кресла, разворачивая его, и снова шепотом повторил все то же имя.

Строкач кивнул, но вслух развивать тему не стал.

— А с Глебом Косицей какие у вас были отношения?

— Тут уж мне скрывать нечего. Вместе тренировались на «Авангарде». Только кто там вместе с нами не лупил по груше! Дергайте тогда всех. Или считаете, что я Глеба пришил?

— Ну, если бы я так думал, другой был бы разговор. Давайте просто немного освежим кое-что в памяти. Не стану врать — до сих пор не понимаю, кому он не угодил. Насколько я знаю, Глеба кроме спорта ничего, в сущности, не интересовало. Даже странно: парень видный, девушки едва ли не на шею вешались, и деньги мог бы зарабатывать немалые. Ведь так?

— В общем, да. Парень действительно хороший. И спорт для него был все. Тренировался он как проклятый… — и, вновь склонившись к уху Строкача, торопливо зашептал: — В деле он был, с Мерецковым. Пацанов растил для «работы», а когда требовалось, и сам долги выбивать ездил. Фактов и фамилий точно не знаю. За Глебом — тайна. Все молчат, Мерецкова боятся. И я тоже…

И уже громко:

— Да нет, Павел Михайлович. Клянусь, ребят на фотографии я ни разу не видел. А почему там трое? Что, еще один? Ну, на вас прямо напасть…

В который раз пообещав себе, что, как только руки дойдут, всерьез займется нищенством в районе, Строкач покинул обиталище инвалида.