Очищение. Том 1. Организм. Психика. Тело. Сознание

Можно видеть, что это учение упраздняет различия между умом и материей, рассматриваемые как различия между двумя разными «видами» того, что Джеймс называет "Stuff" (вещество). Соответственно, те, кто согласен с Джеймсом в данном вопросе, пропагандируют так называемый "нейтральный монизм", согласно которому вещество, из которого построен мир, — это не ум и не материя, а нечто предшествующее и тому и другому. Сам Джеймс не развивал этого пункта, подразумеваемого в его теории, наоборот, употребление им выражения "чистый опыт" указывает на возможный неосознанный берклианский идеализм. Слово «опыт» — одно из тех слов, которые философы часто применяют, но которому редко дают определение. Давайте рассмотрим, что оно может означать.

Здравый смысл считает, что многие явления, хотя они и происходят, не даны в опыте, например, события на невидимой стороне Луны. Беркли и Гегель — оба, но по разным основаниям, — отрицали это, утверждали, что не данное нам в опыте есть ничто. Сейчас большинство философов считает, и, по-моему, справедливо, что их аргументы неверны.

Если бы мы должны были твердо придерживаться взгляда, что «вещество» мира — это «опыт», мы пришли бы к необходимости придумать сложные и не внушающие доверия объяснения того, что мы подразумеваем под такой вещью, как "невидимая сторона Луны"» (Рассел, История… с. 737).

Трудно мне судить о мире, но Рассел, по сути, высказывает сомнение в том, что вся западная философия сознания, построенная на функционализме, основывается на исходном положении Джеймса, которое требует сложных и не вызывающих доверия объяснений. Это что касается сознания как функции.

А вот сознание как дыхание, похоже, просто не заметили, и это при том, что последние годы американские психологи и философы, занимающиеся сознанием, снова подняли Джеймса на свое знамя. А мне эта мысль нравится. Еще со времен Окуджавы:

Как он дышит,

Так и пишет…

Глава 10. Завершение философии сознания Титченером

Итоги трехсотлетнему существованию европейской Философии сознания, которая считалась Метафизикой, а заодно полувековому существованию и Психологии сознания, подвел живший в Америке англичанин, ученик Вундта Эдуард Брэдфорд Титченер (1867–1927). Я лично считаю его гробовщиком, забившим гвозди в крышку гроба Метафизики. И это при том, что он считается метафизиком. Можно сказать, что рассказ о Титченере — это рассказ о том, что очень трудно выжить, если сам себя хоронишь.

Титченер был одним из сторонников самонаблюдения в психологии и пытался поставить его на научные рельсы, подобно его немецкому приятелю Освальду Кюльпе. Научное самонаблюдение — это самонаблюдение в лабораторных условиях в ходе эксперимента. Поэтому Титченер даже создал в Америке в 1904 году Общество экспериментальной психологии. Однако его это спасло не более, чем основателя Института экспериментальной психологии в России — Григория Ивановича Челпанова. Примерно около 1917 года психология сознания умирает вместе с Метафизикой, и тем отменяется вся жизнь Титченера и иже с ним.

Десять лет Титченер занимается тем, что подводит итоги этого прекрасного периода истории человеческой мысли, выпуская книгу за книгой, посвященные систематизации своей Науки. Каждая из них и есть гвоздь в крышку гроба Метафизики, поскольку все они — плач по тому, что не удалось стать естественной Наукой.