Очищение. Том 1. Организм. Психика. Тело. Сознание

В 1917 году он пишет «Пролегомены систематической психологии» (Systematic Psychology. Prolegomena). Он писал эту грустную книгу до самой смерти в 1927 году, и так и не дописал, так что это завещание последнего рыцаря психологии сознания было издано посмертно в 1929 году.

В одном из своих писем еще в 1918 году он писал по поводу задуманного труда:

«Печальный опыт научил меня тому, что моя собственная подготовка и подготовка многих из моих современников не требует ясного думания. Поэтому я стараюсь быть настолько ясным, чтобы те, кто будет читать меня в последствии, были в состоянии принять или отвергнуть с полным пониманием то, что принимают или отвергают» (Цит. по: Evans, Macleod. Foreword // Titchener, Systematic Psychology. Prolegomena, с WI).

Что же он пытался сделать ясным? То самое, из-за чего Джеймс возопил и отказал сознанию в праве на существование, — простонаучное понятие сознания. Он хотел привести хоть к какому-то единству взгляды всех тех мыслителей, которые пытались строить психологию не на основе физиологии нервной деятельности, а на основе метафизики «сознания». Я беру слово сознание в кавычки, потому что в рамках философии сознания, как писал Титченер, «слово «сознание» дурно прославилось своей двусмысленностью» (Titchener, с. 158).

Причем, воспользоваться Титченером для целей моего исследования вовсе не просто, потому что он перечисляет все теории сознания, заполнявшие научное пространство к его времени. Собственно говоря, это либо то, что я уже рассказал, либо взгляды кого-то из психологов, которые ничего по-настоящему не добавляют. Меня же интересует, не создал ли Титченер какого-то нового качества в понимании сознания.

Однако, перейдя, как кажется, к собственному исследованию, он очень долго занимается критикой современных ему американских психологов — Ангела (Angell), Джадда (Judd) и Ладда (Ladd), постоянно приходя к выводу: «Для Ангела психология — это наука о сознании, а сознание — это состояние осознавания, осведомленности (awareness) (Tit, с. 171); Для Джадда точно так же психология это наука о сознании… а это сознание есть осознавание, осведомленность» (Там же, с. 171).

Я долго не мог понять, почему он все перетасовывает и перетряхивает свои бесконечные ящички и мешочки с цитатами, пока не понял, что для него главное — не сознание, а система! Ему нужно, чтобы Психология все-таки стала Наукой, если не естественной, то хотя бы точной, а для этого ее нужно довести до настоящей систематичности.

И он укладывает и перекладывает этих американцев. Затем то же самое проделывает и с немецкими психологами, выстраивая их от Брентано до Липпса и Мессера. И всюду он показывает, что их рассуждения о сознании противоречивы и, самое главное, нелогичны. Логика как-то болезненно важна для Титченера:

«Мы не можем, выстраивая свои научные факты и обобщения, сделать это как-либо иначе, по сравнению с физикой и биологией, то есть не в матрице логики» (Там же, с. 269).

Это предпоследняя страница всего его сочинения. А глава эта посвящена тому, как надо правильно вводить систему в психологию или психологию в систему. Но при чем тут логика? Может быть, при том, что ученый должен быть логичен в своих построениях? А что значит быть логичным? Мы же с вами не подозреваем, что когда ученый пишет свое исследование, он постоянно сверяется с учебником логики, проверяя, не нарушил ли ее законов? Никто из ученых логику не знает, кроме ее преподавателей, конечно. Ну и философов определенного направления. И не случайно. Просто она в жизни не нужна.

Достаточно быть наблюдательным, последовательным в построении рассуждений и не противоречить самому себе. Титченер и так знает, что никто из разбиравшихся им философов не применял логику в своих исследованиях, но он их за это не упрекает — он говорит о какой-то иной логике. О логике, имеющей имя, например, о логике развития естественных Наук, или о логике победоносной научной войны.