Очкарик

Кроме них, у Николая работали еще три украинки. Ни у одной не было виз, поэтому они никуда не уезжали. Вояжи в столицу без паспортов и знания языка — по сравнению с комфортом роли девочки по вызову в маленьком городке, где все тебя понимают, потому что дома говорят на хохляцком русском, — были слишком рискованны. К тому же Николай был их земляком. Им здесь было лучше, чем дома, которого у них, в принципе, и не было. Местные девушки приходили днем, с десяти до четырех, пока их дети были в детском саду или школе, а профессионалки в это время отсыпались после ночной смены.

Большинство дверей были закрыты наглухо. Только одна слегка приоткрыта. Виден был прикрепленный к косяку изолирующий материал. Петр посмотрел на Мажену, но, вместо ответа, она дважды повернула ключ в замочной скважине. Губка-заглушка исчезла.

— Вообще-то у меня сегодня дежурство, но людей словно сдуло. Может, это середина недели, жара или случайно так вышло. А может, и нет. — Она подняла подбородок, указывая на дверь напротив.

Петр догадался, что в той комнате как раз гостит какая-то шишка с новоселья. Агентство пустовало, потому что кто-то заказал эксклюзив. Бондарук не спросил, кто это, потому что в присутствии охранника Мажена все равно не сказала бы правду. Игорь, несмотря на то что его мозг работал в замедленном темпе, от природы был нервный. Но умел рационально расходовать энергию. Сейчас он включил режим «ожидания», но если бы пришлось драться, то за секунду превратился бы в бультерьера. Мажена, как могла, старалась разрядить обстановку. Поэтому обратилась к качку с хитрой улыбкой:

— Продолжай. Бонд свой. — Она подмигнула Бондаруку, а может, ему только показалось. У Мажены Козьминской было классическое косоглазие, и — что придавало ей обаяния — она совершенно этого не стеснялась.

Крепыш не сразу отреагировал. Чтобы переварить информацию, его работающему на стероидах устаревшему компьютеру требовалось, видимо, больше времени, чем мозгу остальных представителей популяции. Он допил последний глоток пива, расстегнул замок мастерки, но пустую бутылку не убрал. Петр догадался, что в случае чего он собирается разбить ее об импровизированный столик и сделать из нее розочку. Бондарук подошел к своей сумке, достал три бутылки чистой, а потом добавил еще полтора литра самогона в пластиковой бутылке из-под минеральной воды «Оазис».

Крепыш молча открыл крайнюю бутылку, а потом плавно вернулся к прерванному рассказу, превратившись в страшного болтуна. Как оказалось, он залег здесь после эксцессов в столице. Сын шлифовальщика, рос с Маженой в одном доме. Она была старше его, поэтому, скорее, это она его воспитывала, но сейчас он относился к ней, как к своей протеже, младшей сестре, что явно устраивало обоих. На самом деле его звали Юлиус, но в этих районах имя Игорь звучало убедительнее. И намного больше ему подходило.