Очки Гудвина

Уже несколько месяцев я работаю в секторе «А».

Правда, всего лишь на первом этаже Башни, то есть в самом низу. Не такая уж сложная работа, скажу я вам. Хотя, само собой, посложнее той, на которую попал сразу после школы. Тут требуется иной раз крепко напрячь мозги. Зато и возможности мои, как потребителя очень даже возросли. Теперь можно позволить себе такие вещи, о которых раньше я и представления не имел! А все потому, что не упустил свой шанс! Нет, я никогда больше не встречал того, кого спас тогда, на дороге… а ведь я его действительно спас! Иначе мне бы не вернули права так быстро и сразу, и не разрешили бы покинуть место происшествия вот так, запросто. Никакого расследования. Вроде бы никто и не заметил, что я нарушил одно из самых строжайших правил скоростной дороги: не останавливаться – что бы ни произошло, не останавливаться. Да, наверное, я его так никогда и не встречу. Хотя интересно было бы узнать, кто такой. Ну, да ладно, главное, что он не забыл обо мне. Удивительно, что не забыл. А еще удивительнее, что угадал мое желание и – и исполнил его.

Правда, я пока еще только на первом этаже стоэтажной Башни. Но ведь это сектор «А»! Не какой-нибудь другой. У тех, кто работает здесь, пусть даже на первом этаже, другое качество жизни. Я это почувствовал с первого дня работы. Вначале, правда, когда однажды утром электронной почтой поступило распоряжение на переселение – я жутко испугался. Они же не пишут: вам надлежит переселиться в сектор «А» или «В», или «С». Нет, чтобы не смущать народ, просто указывают номер дома и квартиры. А кто его знает, в каком он секторе?! Это уже потом, когда идешь в Бюро по перемещению, там все и сообщают.

Да только мало кто туда ходит, поскольку всякие такие перемещения большая редкость. Во всяком случае, тогда за всю мою жизнь я знал только пару таких случаев, и оба раза парней перемещали сектором ниже за какие-то незаконные действия. Ходили, правда, слухи о каких-то вундеркиндах из нашей школы, которые умудрялись пройти тестирование и найти работу в секторе повыше, но сам я лично таких не знал.

Ну вот, значит, читаю письмо, где говорится о том, что меня перемещают, и в такой-то день, в такой-то час мне необходимо явиться в Бюро, и поджилки трясутся. А тут еще моя девушка, подружка моя, можно сказать, почти невеста – я тогда уже серьезно подумывал жениться, – которая как раз ночевала у меня, сзади подошла и тоже это письмо прочитала. Что ты натворил, спрашивает? Вот оно, думаю, хотя права и не отняли, но делу ход дали. А она над ухом тырындит: жизнь сейчас сложная, столько ограничений, можно и не заметить, как где-то чего-то нарушишь. Я ей про это дорожное происшествие раньше не рассказывал, а тут взял, да и выложил. Она остолбенела даже. Никак в толк взять не могла, чего я вдруг на скоростной дороге остановился. В конце концов, даже расплакалась. Жалко мне ее стало. Не хотелось мне ее покидать, но предписание есть предписание.

Даже, когда в Бюро узнал, к у д а я переселяюсь, почему-то не очень-то и обрадовался. А когда переехал, так и вообще затосковал – так одиноко было. Я оставил дом, где жили мои родители, а раньше родители моего отца. Да и все мамины родственники жили в этом же доме, только подъезды были разные. Друзей я там знал, можно сказать, с самого своего рождения. И на работе меня ценили, я им там много чего напридумывал такого, что упрощало нудный процесс сборки, мы даже чай, бывало, пили, не останавливая конвейер.

Со всем этим пришлось распрощаться. Нет, никто не запрещал мне ездить по выходным к друзьям и родственникам, да только это как-то недолго продолжалось. Я уже после первого визита туда почувствовал, что мое переселение – это п е р е с е л е н и е. Окончательное и бесповоротное. Я уходил из старого, уютного и обжитого мира и возврата туда не было. Так не возвращались никогда космические корабли, улетавшие на поиски новых, пригодных для жизни, планет. Сведения о них поступали, но экипажи, люди навсегда исчезали в темном зеве Галактики.

Сейчас-то я уже ни о чем не жалею. У меня есть все, о чем раньше я мог только мечтать. Правда, пришлось расстаться с моей девушкой. Но, наверное, это к лучшему – она требовала слишком много времени, ее надо было водить по барам, по каким-то дешевым распродажам, она обожала примерять разные вещи, даже если не собиралась ничего покупать. Любила приглашать гостей, на этих вечеринках мы только и делали, что пили пиво, да часами болтали, говорили ни о чем… странно, что мне это тоже очень нравилось. Тогда.