Очки Гудвина

Такэити оглядел зал. Когда-то в этом здании работало более трехсот человек, а сейчас здесь только он с тремя помощниками. Когда-то здесь был Центр Космической Связи, а неподалеку находился самый крупный на Планете космодром, сейчас он зарастает молодым лесом. За последние сто лет ни один корабль не покинул пределы Планеты. Сворачивались всякие исследования и на самой Планете. Сворачивалась сама цивилизация, процветающая каких–то триста лет назад.

– Я лишь сообщаю факты, – повторил Мариакату. – Возможно, лекарственные добавки были безвредными. Нет доказательств, что снижение рождаемости – результат употребления тех лекарств. Может быть, они были даже полезными, поскольку помогли найти выход из трудного положения, в какое попала колония. Возможно, они способствовали росту интеллекта, освободив человека от давления агрессивных чувств и стремления к неоправданному риску. Вероятно, тогда это был единственный выход уберечь поселения от разбойных нападений друг на друга. Люди приложили все усилия, чтобы освоить новый мир. Только разум способен вывести человека из любого тупика, но когда люди во власти чувств, разум бессилен.

Такэити почувствовал странное стеснение в груди, совершенно незнакомое чувство мешало ему правильно и ритмично вдыхать воздух. Ему остро, как никогда раньше, захотелось выйти на террасу и увидеть звезды. Но до времени звезд было еще далеко.

Вот она, разгадка! Стремление к спокойной, размеренной жизни. Все стали благоразумными. Очень благоразумными и очень осторожными. Прекратились всякие исследования и полеты к соседней планете. Ни одного важного открытия, кроме открытия законов синтеза. Но и оно было сделано первыми поселенцами. Синтезировались лишь машины, созданные землянами, тиражировались их орудия труда – все, что доставили сюда первые космические корабли.

Как он раньше не думал об этом?

– За шесть столетий – ни одного кардинального открытия, – прошептал он, но старик услышал.

– Открытия? Зачем? На Планете есть все, необходимое для нормальной жизни. Разве благоразумие и спокойствие не важнее всех технических открытий?

– Но у благоразумия и спокойствия есть обратная сторона… – Никогда раньше Такэити не спорил со старшим по возрасту, но сейчас он почему-то не мог молчать. – Когда все есть, человек ничего не желает. Тихо и спокойно он живет одним днем, не думая о прошлом и не заботясь о будущем. Будущее – это дети. А дети это всегда беспокойство. Но никто не желает себе беспокойства на этой Планете и мало кто желает иметь детей.

– У тебя есть дети? – спросил Мариакату.

– Нет.

– Как же можешь ты осуждать других? – усмехнулся старик. – Но ты прав в том, что дети – большое беспокойство. Я это хорошо знаю. Моя прабабка была врачом в последней из экспедиций. Она не принимала никаких лекарств. У нее было пятеро детей. Мой отец имел семь братьев и трех сестер. У меня было шестеро. Большая редкость по нынешним временам. К сожалению, я не смог сохранить жизнь им всем. Я потерял двоих, они были очень беспокойными, – Мариакату вновь замолчал на какое–то время. Казалось, он устал от этого, слишком долгого для него, разговора. – Еще я хотел сказать о твоих картинах. Никто до тебя не делал ничего подобного, значит, ты сделал открытие. И ты правильно определил состояние мальчика в картине ссоры. Это действительно горе. Но такое чувство люди испытывают не от утраты вещей, а от потери близких. Похоже, что этот мальчик кого-то потерял.

Мариакату нажал кнопку передвижения на своем кресле и медленно вылетел из зала просмотров. Почему старики никогда не прощаются?

Такэити вернулся на свое место и включил видеопроектор. Он хотел еще раз просмотреть последнюю картину – воссозданный им кусочек жизни древнего человека, выросшего на Земле и ставшего Главным геологом Первой экспедиции. Этот мальчик сохранил свою коллекцию и взял ее с собой на корабль, летевший к далекой неизвестной Планете. Скорее всего, этот тревожный эпизод с камнями был не единственным в его жизни. Наверное, ему пришлось пережить немало неблагоприятных моментов и в детстве и в юности, и они научили его идти навстречу неизвестному. Или источник его энергии, силы и одержимости в чем–то другом? Такэити представил мрак и бездну бесконечного пространства, разделяющего Землю и Планету, и содрогнулся. Ни один из его современников, ни один житель Планеты не смог бы сделать ничего подобного. Крохотные, беззащитные корабли землян устремлялись в Великий Космос в поисках… чего? Что заставляло их покидать Землю? Трудная экологическая ситуация, как утверждают ученые, или жажда новых знаний?

Он вслушивался он в непонятные слова древнего языка, вглядывался в лицо мальчика. Вот он, совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Но они не могут коснуться друг друга. Их разделяет время. А соединяет, лежащий у мальчика на ладони, черный камень.

– Траурный камень гагат, – медленно произносит мальчик, пристально вглядываясь в отполированную поверхность.

– Траурный камень гагат… – повторяет Такэити странные слова чужого языка.

ОЧКИ ГУДВИНА

1