Очки Гудвина

Теперь у неё была лишь одна мысль: бежать от него, бежать! Но куда? Отец умер. С матерью жила младшая сестра с мужем и детьми. Места для неё там уже не было. Да и как она могла уйти из своего дома? Путем сложных манипуляций, отдав все свои сбережения, родители когда–то давно купили ей эту двухкомнатную кооперативную квартиру. Хотели, чтобы их Милочка была счастлива. Она и была счастлива, когда прописывала в ней своего мужа. Счастлива и полна сил. Как быстро всё изменилось! Но выгнать его уже невозможно. Как невозможно и уйти, оставить ему эту квартиру, подарить её этому негодяю. Как невозможно иметь от него детей.

Резкий звонок заставил её вздрогнуть. Людмила Павловна обнаружила себя сидящей на диване в пальто и шапочке. Руки сжимали старомодные очки. Медленно поднявшись, прошла в прихожую к телефонному аппарату.

Звонила старая подруга.

– Извини, что поздно, – голос её звучал возбужденно и виновато. – Только сейчас узнала. Приехала, а мне знакомая и говорит, слышала, мол, что были похороны. Если бы знала, приехала бы раньше.

Подруга ездила к сыну под Киев нянчить внука.

– Ну откуда ты могла знать? – кротко произносит Людмила Павловна.

– Как всё случилось-то?

– Скоропостижно. Врач сказал, под утро, во сне. Сердце отказало.

– Лёгкая, значит, смерть. Нам бы так, чтоб не обременять никого. Как говорится, царство ему небесное, – вздыхает подруга. – Хоть он его и не заслужил. Ну, а ты там как? Нормально?

– Нормально.

– Может приехать? Прямо сейчас?

– Нет–нет, не нужно.

– Ну, смотри. Я и переночевать могу, если хочешь.

– Спасибо. Приезжай утром. Завтра и поговорим.

Положив трубку, она сняла пальто и прошла в обшарпанную кухню. Хотелось пить. Двигаясь как автомат, Людмила Павловна налила в чайник воды, включила газовую конфорку. Присев на краешек табуретки, подождала, пока закипит вода. Заварила чай и медленно, долго пила его маленькими глотками, уставившись невидящим взглядом в пространство перед собой. Совсем недавно он был ещё жив.

Ночью её разбудил, вырвал из сна стук в стену. Начинается, подумала она. Тоскливо заныло в груди.

С вечера она закрылась в своей комнате и не видела, в каком состоянии он вернулся домой. Впрочем, по тяжелому неверному шагу было ясно – в каком. Пришёл не слишком поздно – около одиннадцати. Долго возился на кухне, шарил в холодильнике, что-тоел.

А сколько сейчас? Светает уже. Её часто мучила бессонница и если она просыпалась среди ночи, уснуть снова почти никогда не удавалось. Стук в стену повторился. Да, теперь уже точно не уснуть.

Удар следовал за ударом, медленно, размеренно. Теперь это до утра. А завтра опять соседи будут, в лучшем случае, косо смотреть. В худшем – опять пожалуются участковому.

Снедаемая тихой яростью, она поднялась и открыла дверь в его комнату.

– Совсем мозги пропил? Соседи милицию вызовут.

– Плохо мне, – тяжело дыша, произнёс муж. – «Скорую» вызови.

– Какая «скорая» к тебе поедет? – враждебно спросила она. – Все знают, отчего тебе плохо. Весь город тебя знает. И кто потом за вызов будет платить? Сейчас не советские времена – за всё надо платить. А у меня нет денег. Сегодня последние отдала за свет, газ и квартиру.

– Звони, курица. Я не пил вчера. В преферанс играли…

Она не ответила. Отступив назад, поплотнее прикрыла за собой дверь и вернулась в свою комнату. Осторожно опустилась на кровать. Стук возобновился. Бог мой, да кончится ли это когда–нибудь? Она сидела, скрючившись, и слушала эти ненавистные удары ненавистного человека. Сколько он ещё стучал в стену – минуту, две? Полчаса?

Удары становились всё реже, всё тише… Потом наступила тишина.

Угомонился, пьяница. Теперь только она почувствовала, как задеревенела спина, замёрзли ноги. Легла, натянула на себя одеяло.

Повернула голову к тумбочке – сколько времени? Стрелки старого будильника стояли на половине седьмого. Опять забыла его завести. Впрочем, какая разница, рано ещё или поздно, всё равно теперь уже глаз не сомкнуть. Смотрела в окно, наблюдая за тем, как темнота за стеклом становилась всё жиже, пока не исчезла совсем, сменившись серым сумраком раннего утра. Тогда она поднялась, чтобы сходить в туалет. Дверь в его комнату оказалась приоткрыта, а сам он лежал на полу лицом вниз.

И вот его нет.

Людмила Павловна подошла к раковине и принялась мыть посуду – тарелку и чашку. Закончив, она вытерла руки старым вафельным полотенцем и замерла посреди кухни. Стояла так некоторое время, чуть склонив голову, словно к чему–то прислушиваясь.

Одна. Теперь она живёт одна.

К этому ещё предстоит привыкнуть.

По пути в спальню, задержалась у книжной полки, за стеклом которой стояла старая фотография. Людмила Павловна взяла её в руки. Молодые, смеющиеся лица. Какая она здесь весёлая! Казалось, лучший день в её жизни запечатлен. Впрочем, так оно и было, никогда она не бывала счастливее. Не знала тогда, что счастье будет очень коротким. Кто в юности может поверить, что жизнь способна сыграть с тобою такую злую шутку? Поманить сказочными видениями, а потом сбросить в ад.