Ода радости

Мне повезло, что мокрый Самс не заболел, зато я сама свалилась с тяжелым насморком и унынием: на Москву вместе с фестивалем света наступали холода и полнолуние, которые мой разумный муж считает плодом самовнушения и признался мне, что никогда не лечит насморк и не следит за фазами луны. Последнюю теплую субботу мы протаскались по окраинным торговым центрам за ремонтом коляски и осенними ботинками для Самса. Ботинки куплены с глазами крокодила и на два размера вперед, так что один в первый же выезд спал с ноги и Самс поехал домой в мокрой колготине, на радость притворно причитающей маме, которая запланировала было прогулку, прочтя в интернете, что при насморке надо проветривать и гулять, но, выйдя из аптеки с любимой промывкой для носа «Долфин», почувствовала, что не в состоянии оставаться на прошитом моросью ветру.

Ничего не удавалось – и все было к лучшему. Все валилось из рук – и складывалось само. Без прогулки так много успевается дома, и я раскопала среди круп баночки с фасолинами и горошком, которые моя мама по моему плану заготовила Самсу для сенсорных игр. Одна из баночек тут же разбилась, а потом под руками ребенка разлетелись повсюду фасолины и горошины, а я подгребала их снова, а те, что не могла подгрести, расслабленно провожала взглядом в пугающие расщелины под плитой и диваном.

Меня мучил насморк, но это ерунда по сравнению с обострившимся страхом болезни и смерти, терзавшим меня все световые фестивальные дни. Я измотала себя, перепрограммируя ум на позитивный сценарий, пока не подумала, что занимаюсь ерундой.

Ведь все получается лучшим образом, когда планы срываются и программы сбоят, и, доставая бутылку с водой, я не знаю, напою я сына или оболью.

Я даже научилась не корить себя за то, как разумно тревожилась, упредительно рефлексировала и всерьез планировала съехать из родной однушки с мужем и новорожденным, куда мама нас пригнала из арендованной двушки на противоположном краю города и где мы с ней, такой верно и настойчиво планирующей, я боялась, не уживемся. Я опасалась, что не смогу раскрыться при ней как новоиспеченная хозяйка и мать, и думала только о ее управляющей воле – и не заметила, как снисходительно и покладисто хмыкала она на мои беспокойства, объясняя, что дольше месяца бабка в Москве ей задержаться и не даст. В результате мы обе задержались на полгода, к концу которого я боялась от нее отойти не то что в другую квартиру – в комнату за кухонной стеной. Отойти и не услышать, как настойчиво она зовет меня, когда перестала быть хозяйкой своему телу.

Серьезному, тревожному и не в меру рефлексивному человеку сложно уйти от ответственности за то, что может быть им запланировано, но не может – проконтролировано. Не было ни одного разумного плана, который сработал бы в моей жизни, потому что мир работает не головой, он круглый и катится весь, целиком, и нечем ему подумать, и неоткуда предписать себе разумный план.

Но это так по-человечески – тревожиться о пустом, перепрограммировать несбыточное.

На обратном пути с так удачно обернувшейся прогулки в парке к нам, в полном соответствии с настроением того дня, пристала автобусная сумасшедшая. Она угадала, что мы из Царицына, интересовалась, не врач ли я и не проконсультирую ли по антибиотикам, спрашивала у каждого, будет ли и завтра фестиваль света, и раскритиковала проекции в виде мультфильмов, потому что они оболванивают детей. Когда выяснилось, что я не врач, она спросила, а кто я. Сейчас никто, отвечала я уклончиво, и она запретила мне так говорить: надо, мол, сказать, что временно не работаю, а такие слова, как «никто», прилипают.

Не говорить «никто», не думать про болезнь, не пускать смерть, крепче, крепче вцепиться в бутылочку с водой, жить непроливайкой, знайкой, управляйкой.

Трогательное наше, на всю песочницу НЛП, куличики удачи, позитивные сценарии лопаткой нагребу. А потом сумерки, и морось над двором, и осень в городе, и тьма над горизонтом, и с нежностью вспоминается дерганый и какой-то не такой ролик Швейцарии теперь, когда дворец озаряют зацикленные в нудный круг света многозначительные поэтизмы фронтмена царицынского фестиваля поп-пианиста Димы Маликова.

И накрывает чувство, что тебе не продлили тариф «Управляй».

И что выживать в этой серьезной, тревожной, рефлексивной осени можно только милостью ладони, катающей мир, как фасолину, и предел ожиданий и планов – что ладонь эта будет ловкой и теплой и тебя побросает недалеко и недолго, да и закатит поскорее в сенсорную коробку, а там лопатка, куличики, планы, сценарии заждались, будто и не выкатывалась.

Справедливости ради, однако, замечу, что женщина, запрещающая липучие слова, подсказала переложить Самсу ножки в коляске так, чтобы не в одну сторону, а то сползет.

И я признала, что это было с ее стороны очень разумно.

26 сентября 2018

Фея паттернов