Одарённая

Катса день за днем наблюдала за Рором со своего места среди корабельных канатов. Она привыкла к звуку его смеха и добродушным речам, которыми он располагал моряков к себе. В нем не было ничего серого, не было полутонов. Он был так же красив, как По, и так же самоуверен и при этом вел себя так властно, как у По ни за что бы не получилось. Но – это открылось Катсе постепенно – он не был опьянен своей властью. Может, ему никогда в голову и не приходило помочь матросу натягивать канат, но он с интересом стоял рядом с ним, пока тот натягивал канат, и задавал вопросы о его работе, о доме, о матери, об отце и двоюродном брате, который однажды целый год рыбачил в озерах Нандера. Открытие поразило Катсу своей новизной: этот король смотрит на своих подданных, а не поверх их голов и видит не только себя.

Катса быстро привязалась к Скаю. Время от времени он, тяжело дыша, забирался на мачту, и всякий раз, когда корабль опускался на волнах, в его широко распахнутых серых глазах плескался смех. Он садился рядом и, хотя никогда не чувствовал себя на мачте так же комфортно, как она, сидел спокойно и удовлетворенно – на редкость приятное общество.

– После знакомства с твоей семьей я подумала, что По – единственный среди вас, кто умеет молчать, – однажды сказала ему Катса, после того как они некоторое время сидели, не говоря ни слова.

Улыбка озарила его лицо.

– Я могу мигом завязать разговор, если хочешь, – сказал он. – И у меня есть к тебе тысяча вопросов. Но я подумал, что, если бы тебе хотелось говорить, ты бы говорила, разве не так? Вместо того чтобы забираться сюда, рискуя разбиться насмерть каждый раз, как мы поднимаемся на волне.

Его компания и дружелюбный гул голоса Рора внизу. Мелкие любезности моряков по отношению к Биттерблу, когда девочка поднималась на холодную палубу для упражнений. Капитан Фавн, такая знающая и надежная, всегда с уважением отвечающая на взгляд Катсы. Все эти вещи подбадривали ее, и рана, которая открылась, когда ее кинжал пронзил Лека, начала затягиваться упругой тонкой кожей.

Она вдруг подумала о своем дяде. Ранда теперь казался ей таким жалким, а его могущество – беспочвенным. Как глупо, что такой человек когда-то имел власть над ней.

Власть. Вот поэтому так и саднило у Катсы в груди: Лек лишил ее власти над своим рассудком. Она не занималась самобичеванием – не ее вина в том, что так случилось. Да и можно ли было поступить иначе? Лек был слишком силен. Она уважала сильных противников – уважала горного льва и скалу, с которыми пришлось сразиться. Но никакое смирение, никакое уважение не могло сделать потерю власти над собой менее ужасающей.

– Прости меня, Катса, – начал однажды Скай, когда они вместе висели на снастях над морем, – но я должен задать тебе один вопрос.

Она уже не раз замечала этот вопрос в его глазах и знала, о чем он спросит.

– Ты ведь не жена моего брата, правильно?

– Нет, – мрачно улыбнулась она.

– Тогда почему все лионидцы на этом корабле зовут тебя принцессой?

Она вдохнула, чтобы облегчить боль, которой эти слова резанули по ее ране. Потом достала из-за ворота плаща кольцо и показала ему.

– Когда он дал его мне, – сказала она, – он не сказал, что это будет значить. И не сказал, почему дает его мне.

Скай уставился на кольцо. На его лице сменили друг друга сначала удивление, потом смятение и, наконец, упрямое отрицание.

– Наверное, у него были на то разумные причины, – сказал он.

– Конечно, – сказала Катса. – И я намереваюсь их из него выбить.

Скай коротко рассмеялся и снова погрузился в молчание. На лбу у него обозначилась беспокойная складка. А Катсе подумалось, что глубокий шрам, ноющий внутри, остался не только от прошлой ее беспомощности, но и от ощущения беспомощности будущей. Она точно так же не могла заставить По выздороветь, как не могла ясно мыслить в присутствии Лека. На свете есть вещи, которые ей неподвластны, и нужно было подготовиться к тому, что ждет их в хижине По у подножия Монсийских гор.

Задержка в доках Монпорта при сходе на берег была невыносима. Нужно было вызвать капитана стражи Монпорта и всех находившихся в городе придворных и заставить их принять невероятную правду, которую принес им Рор. Поиски Биттерблу, все еще продолжавшиеся, нужно было прекратить и отменить приказ доставить Катсу живой и По мертвым. Когда Рор произносил последнюю часть, в голосе его зазвучал лед.

– Его нашли? – вмешалась Катса.

– Нашли… кого? – глупо спросил капитан стражи Монпорта, почесав затылок.

Путникам был знаком туман в его недоумевающем взгляде.

– Вы нашли лионидского принца? – гневно спросил Рор, но, когда растерянные взгляды капитана и придворных обратились к Скаю, добавил уже мягче: – Младшего принца. С одним серебряным и одним золотым глазом. Кто-нибудь видел его?

– Не думаю, что его видели, ваше величество. Да, я абсолютно уверен. Мы его не нашли. Простите меня, ваше величество. Эта история, которую вы рассказали… мой рассудок…

– Да, – сказал Рор. – Я понимаю. Не будем торопиться.