Одарённая

Он не спал, а, лежа на спине, глядел на полумесяц. Катса подошла, села рядом, и По, ничего не говоря, ласково посмотрел на нее. Глядя ему в глаза, она открыла свои мысли, чтобы показать, что чувствует, чего желает и чего не может сделать. Он сел и долго смотрел ей в лицо.

– Ты ведь понимаешь, я бы не ждал, что ты изменишься, если бы мы поженились, – сказал он наконец.

– Наш брак изменил бы меня, – ответила она.

Он посмотрел ей в глаза:

– Да. Я понимаю.

В огонь упала ветка. Никто долго не говорил ни слова.

– Мне кажется, то, что мы не можем пожениться, не значит, что мы не должны быть вместе, – нерешительно начал По.

– В каком смысле?

На мгновение он опустил голову, а потом снова поднял на нее глаза.

– Мне все равно, кем я буду для тебя, я – твой, – сказал он так просто, что Катса даже не почувствовала смущения.

Она посмотрела ему в лицо:

– И что из этого выйдет?

– Не знаю. Но я тебе доверяю.

Катса заглянула в его глаза.

Он отдавал ей себя. Доверял ей. И она так же доверяла ему.

Она не раздумывала о таком варианте, пока рыдала в одиночестве в лесной чаще. Ей даже в голову это не пришло. А теперь его предложение висело в воздухе перед ней и ждало, что она протянет руку и примет его. И то, что уже стало простым, ясным и успело разбить ей сердце, вдруг снова оказалось запутанным и сложным. Но и окрашенным надеждой.

Возможно ли стать его любовницей и по-прежнему принадлежать самой себе?

Вот в чем был вопрос, и ответа Катса не знала.

– Мне нужно подумать, – сказала она.

– Думай здесь, – попросил он, – пожалуйста. Я так устал, Катса. Я сразу усну.

– Хорошо, – кивнула она. – Я останусь.

Потянувшись, он смахнул слезу у нее со щеки. Прикосновение кончиков его пальцев отозвалось где-то у основания позвоночника, и Катса попыталась побороть это ощущение, скрыть его от По. Он лег, а она встала и направилась к дереву, до которого не доставал свет костра. Катса опустилась на землю, прислонившись к стволу, и, не отрывая взгляда от очертаний тела По, стала ждать, когда он уснет.

Глава двадцатая

Думая о возможности таких отношений, Катса чувствовала себя так, словно только что нашла на теле незамеченную до того конечность – еще одну руку или ногу. Ощущения были незнакомые, и она исследовала их, как делала бы это с обнаруженным случайно лишним пальцем.

Ее замешательство несколько облегчало то, что любовником будет По. Представляя себе По и не останавливаясь на слове «любовник», Катса настолько освоилась с этой идеей, что даже решилась задуматься о том, каково будет лежать в его постели, но не быть его женой. На размышления потребовалось больше одной ночи. Они, как прежде, ехали по сандерским лесам и, как прежде, болтали, отдыхали и разбивали лагерь. Вот только молчание стало чуть более напряженным, чем до того, да еще Катса порой срывалась с места, чтобы остаться наедине с собой и поразмыслить в одиночестве. Они прекратили тренировки, потому что Катсу смущали его прикосновения. А По не давил на нее, не навязывал ничего, даже разговора, даже своего взгляда.

Путники двигались так быстро, как только позволяла дорога, но чем дальше, тем все больше она походила в лучшем случае на тропинку, вьющуюся по заросшим оврагам и меж таких огромных деревьев, каких Катса не видела никогда в жизни. Стволы этих деревьев были шириной с корпус лошади, а ветви стонали высоко над головой. Иногда приходилось низко пригибаться, чтобы не запутаться в густых зарослях виноградных лоз, свисающих с ветвей. Чем дальше они продвигались на восток, тем круче дорога шла в гору и тем гуще лес оплетала сеть ручьев и потоков.

По крайней мере, местность давала По возможность немного отвлечься и развеяться. Он постоянно вертел головой во все стороны, широко раскрыв глаза.

– Какой глухой, какой нетронутый этот лес. Ты когда-нибудь видела такое? Он прекрасен.

Прекрасен и полон зверей, которые как раз отъедаются на зиму. Здесь легко было охотиться и найти убежище. Все бы хорошо, но Катса почти физически ощущала, что лошади продвигаются так же медленно, как ее раздумья.

– Мне кажется, пешком мы бы шли быстрее, – заметила она однажды.

– Когда придется оставить лошадей, тебе будет их очень недоставать.

– И когда это произойдет?

– Судя по карте, примерно через десять дней пути.

– Лучше бы я шла пешком.

– Ты никогда не устаешь, – сказал По. – Признайся.

– Устаю, если долго не сплю. Или если несу что-нибудь очень тяжелое. Я устала, пока поднимала твоего дедушку по лестнице.

Он уставился на нее, вскинув брови:

– Ты поднимала моего дедушку по лестнице?

– Да, в замок Ранды.

– Проведя перед этим сутки в седле?

– Да.

Он рассмеялся, хотя она не видела в этом ничего смешного.

– Мне пришлось, По. Иначе бы все пошло прахом.

– Он весит вполовину больше, чем ты.

– Вот я и устала, пока несла его наверх. Тебе было бы легче.

– Я крупнее дедушки, Катса, и сильнее. И даже я бы устал, если бы перед этим провел ночь в седле.

– Мне пришлось. Выбора не было.

– Твой Дар куда больше, чем просто Дар убивать, – уверенно сказал По.