Одарённая

Оказалось, что Катса прилагала бо́льшие усилия к составлению мысленных посланий, чем По – к их получению. Первое время она старалась думать одно слово за другим, как если бы говорила вслух, но без звука. «Хочешь остановиться и отдохнуть? Поймать нам что-нибудь на ужин? У меня вода кончилась».

– Я тебя, конечно, понимаю, когда ты все «проговариваешь», – объяснил он, – но не нужно так напрягаться. Образы тоже подойдут, и чувства тоже, и мысли, не составленные в предложения.

Это тоже оказалось сложным. Катса боялась, что он не поймет, и поначалу зрительные образы подбирала так же тщательно, как слова. Рыба над костром. Ручей. Травы, водяной паслен, который ей нужно было есть вместе с ужином.

– Катса, если ты просто откроешь мне свою мысль, я ее увижу – не важно, в каком она виде. Если ты хочешь, чтобы я знал, я узнаю.

Но что это значит – открыть ему мысль? Хотеть, чтобы он узнал? Она попробовала просто мысленно звать его, когда нужно было что-то сообщить. «По». А потом предоставляла ему самому находить нужную мысль.

Это, казалось, работало. Катса постоянно тренировалась и мысленно общаться с ним, и закрываться, и постепенно разум ее расслабился.

Однажды дождливым вечером, сидя у костра в самодельном шалаше из веток, она попросила разрешения посмотреть на его кольца. По протянул ей ладони, и Катса начала считать. На правой руке – шесть гладких золотых колец разной ширины. На левой – одно гладкое золотое, одно тонкое, с инкрустацией из серого камня по центральной линии, одно широкое и тяжелое, с сияющим остроконечным белым камнем – должно быть, это оно поцарапало ее тем вечером на стрельбище, – и еще одно простое золотое, но все покрытое узором, в котором Катса узнала татуировку на руках По. Осененная догадкой, она спросила, не несут ли кольца какого-нибудь скрытого смысла.

– Да, – ответил он. – Все кольца лионидцев что-нибудь значат. Это, с гравировкой, – кольцо седьмого сына короля, кольцо моего замка и моего титула. Оно обозначает мое наследство.

«Значит, у всех твоих братьев разные кольца и разные знаки на руках?»

– Да.

Она коснулась пальцем большого, тяжелого кольца с граненым белым камнем. «Это кольцо короля».

– Да, это кольцо символизирует моего отца. А это, – сказал он, указав на тонкое кольцо с серой полосой, – мою маму. Гладкое – кольцо дедушки.

«Он никогда не был королем?»

– Королем был его старший брат. Когда тот умер, он мог бы править, если бы захотел. Но его сын, мой отец, был молод, крепок и решителен, и дедушка, тогда уже старый и слабый, передал власть сыну.

«А мать твоего отца и родители матери? У тебя есть кольца для них?»

– Нет. Они уже умерли. Я их никогда не видел.

Она взяла его правую руку. «А эти? На этой руке тебе для колец даже пальцев не хватает».

– Это кольца в честь моих братьев, – объяснил он. – По одному на каждого. Самое широкое – для старшего, самое тонкое – для младшего.

«Значит, все твои братья носят еще более тонкое кольцо в честь тебя?»

– Верно, и моя мама, и дедушка, и отец.

«Твое кольцо самое тонкое только потому, что ты младший?»

– Так принято, Катса. Но у них оно не такое, как остальные. В него вставлены крошечные камни, золотой и серебряный.

«Как твои глаза».

– Да.

«Из-за Дара тебе полагается особенное кольцо?»

– В Лиониде Одаренных почитают.

Для Катсы такая мысль была неожиданна. Оказывается, есть народ, в котором почитают Одаренных. «У тебя нет колец в честь жен братьев и их детей?»

По улыбнулся:

– К счастью, нет. Но в честь собственной жены у меня было бы кольцо, и если бы у нас были дети, я бы носил по кольцу в честь каждого. У моей матери четверо братьев, четыре сестры, семеро сыновей, родители и муж. Она носит девятнадцать колец.

«Это сумасшествие. Она вообще может шевелить пальцами?»

– У меня с этим проблем нет. – Он поднес ее руки к губам и покрыл костяшки пальцев поцелуями.

«Меня никто не сможет заставить носить столько колец».

По засмеялся и, перевернув ее руки, поцеловал ладони и запястья.

– Тебя никто не сможет заставить делать что-то, чего ты не хочешь.

И тут вступил в дело Дар По, точнее, та его часть, которая в последнее время начала нравиться Катсе все больше: он знал без слов, чего она хочет. С плутовской улыбкой По опустился перед ней на колени, обнял за талию и, притянув к себе, принялся ласкать губами ее шею. Катса затаила дыхание, забыв обо всех возражениях, и наслаждалась холодком золота на лице и на коже от его прикосновений.

– Все эти раны у животных в приюте от самого Лека? – спросила она однажды в пути. – Как думаешь?

Обернувшись, По взглянул на нее:

– Я понимаю, это ужасное обвинение. Но мне кажется, что да. И еще меня беспокоит болезнь, о которой говорил тот торговец.

– Думаешь, Лек их убил?

По пожал плечами и ничего не ответил.

– Может быть, королева Ашен заперлась, поняв, что у него есть Дар?

– Это мне тоже приходило в голову.

– Но как она могла догадаться? Разве она не должна быть околдована?