Одарю тебя трижды

— Ни прощаться, ни провожать их не нужно. — И повысил голос, так как гулко застучали копыта: — Идемте, братья, продолжим работу, не то высохнет глина… А ребенка я тебе вылечу, сестра, не плачь.

Прижав девочку к груди, он уверенно повел за собой людей, а на берегу скорбной реки остались только жены уехавших, глядя на клубившуюся вдали пыль, и среди них — сильнее других побледневшая Мариам и сильнее других поникшая Мануэла Абадо-Коста.

— Два кувшина я купил — ик, с ручкой и без ручки — ик, оба разом я разбил, с ручкой и без ручки, — ик[6]. Я рифмованные стихи люблю, — признался Чичио. — Знаешь, хале, полегчало малость. Ничего нет дороже покоя. Помните, вы подарили мне драхму? Спер кто-то, Доменико. Не жалко меня, а? Неужто у меня, у бедняги, красть можно, хале?

— Ради этого пришел? — Доменико с облегчением опустился на тахту.

— Нет, нет, — испугался Чичио. — Просто так вспомнил. Начальник мой, Мичинио, сходи, говорит, к этому болвану, сними с шеи мерку, так-то вот, хале…

Доменико съежился, вспомнил глаза: раскаленные уголья, зловеще сверкающие, свинцово грозящие чем-то. А Чичио, присев, беспечно продолжал:

— Великий человек Мичинио, великий… Самого Кадиму стукнул раз ножом. До него в нашей благословенной Каморе, многоденствия и благоденствия великому маршалу, мы в своей работе применяли устаревшие методы. Когда я хотел, скажем, убрать кого и предлагал побрататься, а тот не доверял и говорил — сначала ты отпей, я вроде бы огорчался, хотя скрывал за зубами пилюлю яда в облатке, и отпивал, а потом ловко, отработанным движением языка удалял с пилюли бумажку и мигом переправлял ее в клятвенный стакан с водой и еще улыбался ему сердечно… Плохой был метод — яд успевал попасть на язык, и меня все время тошнило, хроническим головокружением страдал, хале, трудная у нас профессия.

— Теперь у вас современные методы? — заинтересовался доктор.

— А как же! — заважничал Чичио.

— Какие?

— С ума сошли, дядя Петэ?! — возмутился Чичио. — За кого меня принимаете! Неужто всекаморскую тайну выложу вам! Не так-то все просто, как думаете, я подписку давал, хале.

— Ладно, держи свою тайну при себе, — равнодушно бросил доктор. — А новые методы сам Мичинио придумал?

— Понятно, сам. Почти все… Одно то, что он жив остался тогда, в первый раз, чего стоит! Воистину великий он человек, хале. Когда объявился в Каморе, давно это было, весь в чужой крови, сам маршал Бетанкур оглядел его, оказывается, через вырез-глазок в шторе, в восторг от него не пришел и дал знак нашему дорогому грандхалле прикончить его поскорей, а наш славный полковник Сезар — в ту пору еще начинающим холостым лейтенантом был — мне поручил побрататься с Мичинио. Вошел я тогда к Мичинио, хале, а он глянул на меня строго, страшно так, как умеет, и сразу догадался обо всем, схватил за челюсть, стиснул и живо заставил меня выбросить пилюльку яда, во как! Великий он человек…

— А почему его потом не убрали?

— А вы б хотели, чтоб убрали? — Глаза у Чичио недобро сузились.

— Что ты, что ты, — доктор замахал обеими руками. — Удивляюсь просто…

— Во-первых, разве удалось бы нам после того, а? Издеваетесь, хале? — оскорбился Чичио. — По сей день ведь живой, где-то в Каморе он сейчас, а потом, во-вторых, с какой стати пускать было его в расход, благодарить следует — всех жагунсо скрутил в бараний рог, взял их в железные руки, хале! И полковник очень его ценит, а как не ценить! — Чичио оживился. — Его руками убирает самых трудных. Мичинио за деньгами и чинами не гонится; кроме дела, ничем не интересуется, а к своему делу у него большое призвание. Подойди-ка, обмерю шею.

— Нет, — хрипло вырвалось у Доменико, в горле у него пересохло, но вода из дрожащего в руке кувшина не уняла жажды, неприятным холодком стекла по гортани в самое нутро.

— Как хотите, — равнодушно сказал Чичио. — Только не любит он менять решения, сам придет, своими руками снимет мерку, так-то, хале.

Встал бедняга, обнажил шею, и Чичио умело, аккуратно накинул на нее блестящий шнур, быстро снял и, завязав на нем узелок, сунул за пазуху.

— Драхма — хорошо, конечно, а две драхмы было б лучше, как парочка рифм.

В бригаде нападения не ждали.