Одержимость Желтого Тигра

Взгляд опустился на алые бутоны. Тридцать девять алых роз. Неизменно тридцать девять…

Однажды Ники решила, что это «наше» число. Без всяких романтических подтекстов. Тогда ей было лет одиннадцать. Все казалось такой глупостью. И плевать, что позже обернулось традицией.

Если обращаться к прошлому, со стороны может показаться, что я стремился перенять наследие отца и группировку исключительно из чувства долга. Будучи прямым наследником Ричарда, место лидера Драконов по праву принадлежало мне. И когда Томас спросил, намерен ли я продолжить его дело, положительный ответ моментально сорвался с губ. Но не потому, что я таким образом собирался чтить память отца. Вовсе нет. Втайне я стремился набраться сил и власти. Влияния. Обзавестись инструментами, чтобы свершить отмщение. Чтобы поквитаться за родителей. В какой-то миг мое зрение затянуло багровой пеленой ярости. И она не развеивалась. Становилась лишь ярче. Вот только выход получила совсем не так, как мне представлялось. Вся ярость обрушилась на тех, кто посмел причинить боль светлому и доброму ребенку. В день похищения Николетты во мне что-то надломилось. Нерушимая цель существования пошатнулась. Непосредственность и искренность Ники проникла в черную душу и пустила корни. Не возникни тогда между нами особой связи, кто знает, где бы я сейчас оказался. Готов поспорить, что уже кормил бы червей в могиле.

Возвращаясь к количеству роз: помню, как однажды Ники спросила у меня мое любимое число. Я назвал тринадцать, а она заявила, что без ума от цифры три. И следом, демонстративно задумавшись, выпалила, что «нашим» числом в таком случае будет тридцать девять. Что оно принесет удачу. Тогда я лишь усмехнулся и спросил, почему она решила их перемножить, а не сложить, что в моей системе координат выглядело логичнее. Николетта лучезарно улыбнулась и произнесла так, будто ничего очевиднее и быть не может: «Глупый. Сложить их все равно что просто встать рядом друг с другом и взяться за руки. В то время как в умножении ощущается особая связь. Будто частички наших судеб навсегда переплетаются. Такая связь крепче. Она нерушима». Я не стал спорить и говорить, что процесс деления вполне способен опровергнуть ее теорию нерушимости. Зачем омрачать ее непосредственный мирок?

Я невольно потер левую сторону груди, где под футболкой поло располагалась татуировка. Чернильные линии складывались в римскую цифру «XXXIX». Мой своеобразный телесный амулет, сотворенный одними только словами особо важного для меня человека.

Понятия не имею, откуда тогда в ее юной голове взялось подобное сравнение, но мне запомнились наивные слова малышки. Их искренность. И «наше» число. На следующий день рождения я притащил ей тридцать девять алых роз. И на следующий, и следом за ним тоже. Даже когда мы отдалились. Я помнил, что она без ума от фиолетовых ирисов, но в моем сознании образ Николетты сиял настолько отчетливо, что ассоциировался исключительно с ярким оттенком алого.

Мысли окончательно затянули в свой омут, и я только сейчас заметил направляющегося ко мне Дэниела. Бросив взгляд на букет, он усмехнулся и произнес:

– Спасибо, конечно, но красный мне не к лицу.

– Заткнись, – фыркнул я, а следом обнял друга, похлопав по спине. – С возращением, брат.

Сколько бы напряжения между нами ни возникало, все равно считал его братом. Вряд ли когда-нибудь это изменится, даже если наши пути вконец разойдутся.

– Ники еще получает багаж? – спросил я, направив взгляд к толпе встречающих, сгрудившихся возле прохода.

– Угу, – задумчиво бросил Дэниел, проследив за моим взглядом. – Знаешь, я бы даже хотел поприсутствовать и воочию лицезреть надвигающийся ураган, но… – Друг попятился к выходу из аэропорта, не отрывая от меня глаз. Я нахмурился, наблюдая за его причудливым поведением. – Как-то не хочется оказаться в самом эпицентре. Так что увидимся вечером. Только напоследок попрошу: не разгроми тут ничего, нам еще больших проблем с властями не хватало. – Кивнув на мой пояс, где под поло отчетливо проступал силуэт ствола, – наши люди в аэропорту делали свое дело, оружие я мог проносить хоть в самолет, – Дэниел развернулся и ушел.

– Что ты несешь? – бросил я ему вслед, но друг только поднял руку и махнул двумя пальцами.

Мысль о том, чтобы последовать за ним и выяснить значение странных слов, молниеносно вылетела из головы, стоило мне только услышать родной смех.

Николетта.

Легкий разворот, и вот взгляд уже нашел ее, впитывая знакомый образ: слегка растрепанные волосы, широкую улыбку, джинсы, топ и клетчатую рубашку. И лучезарный взгляд любимых глаз, направленный на…

Одна рука сильнее стиснула букет, в то время как вторая уже сжалась в кулак. Взгляд Ники не отрывался от лица шедшего рядом с ней парня. Как только они вышли из прохода в зал, незнакомец едва ли не привычным жестом положил ладонь ей на талию и притянул к себе.

В жилы хлынул отвратительный, нестерпимый жар. Гнусная морда внутреннего зверя оскалилась, готовясь вырваться наружу.

Какого дьявола здесь происходит?