Одесса — Париж — Москва. Воспоминания художника

Зегонзак не пользуется такой большой известностью, как Боннар. Его, как и Руо, знают главным образом те, которые близко стоят к французской живописи, которые любят ее славные традиции и внимательно следят за их развитием.

Зегонзак является носителем богатых живописных традиций, живших до эпохи импрессионизма. Последователь Курбе, он воскресил его культуру, наделив ее неким новым смыслом. Можно сказать, что благодаря Зегонзаку живописные идеи основателя реализма приобрели особенно действенный характер.

Это он вернул современной живописи (особенно в области пейзажа) утерянные ею классические черты, строгость композиции, монументальность и ясность образа. В этом его большая заслуга.

Но широкое пользование готовой культурой гениального мэтра Курбе в значительной степени лишило его творчество оригинального начала. Влияние учителя дает себя чувствовать. Стиль Курбе доминирует над стилем Зегонзака. Отсюда то, что искусство Зегонзака кажется иногда лишенным связи с живой натурой. Оно как будто результат знаний, творчества другого художника.

И все же, несмотря на все это, Зегонзак — один из лучших живописцев нашего времени. Его техника, свидетельствующая об огромных знаниях живописного ремесла, может служить предметом отдельного исследования. В своих основных принципах она противоположна технике импрессионистов и постимпрессионистов. Густое, жирное письмо, тщательно обработанная поверхность, простые землистые краски и ясная, излишествами не отягощенная форма создали ему имя большого живописца.

Недавно открывшаяся выставка его работ показала нам мастера большого диапазона, высоких, почти классических традиций. Следует отметить его замечательные рисунки, полные оригинальности, ума и пластичности.

Утрилло

Искусство Утрилло не знает традиций. Как и искусство Анри Руссо, оно выросло и созрело не в музее и не в академии, а в народной среде, в той незамутненной рафинированной культурой среде, которая дала Франции ряд замечательных явлений.

У Утрилло не было учителей. Он не примыкал ни к каким течениям и группировкам. Все то, что он умеет, и все то, что он знает, — результат его личных наблюдений, личного опыта.

В современной французской живописи он стоит особняком как редкий художник, никогда не пользовавшийся никакими масками, изумительно правдивый с собой и со зрителем, чуждый позы и эффекта. В нем нет того раздвоения, которое мы наблюдаем у большинства современных французских художников. Его картины состоят из равных элементов: чувства и ремесла, составляющих одно спаянное, органическое целое… Замечательное качество! Живописец без того, что мы называем в искусстве красивым, без эпатирующих приемов, без ловкости, без потоков технических ухищрений и без самолюбования. Первое впечатление от него — дилетант, художник, пишущий только по воскресениям для себя и для своих родственников. Второе впечатление — художник своеобразный, несомненно, интересный и глубоко искренний и, наконец, третье впечатление — Утрилло большой, редкой чистоты поэт и тонкий живописец. Он никогда не пользуется приемами преувеличения. Его излюбленный прием — недоговорить до конца, намекнуть, отметить самое главное, характерное. Исключительно развитое чувство меры.

Нежная и богатая палитра, простые, прямые, иногда вычерченные по линейке линии, незатейливая, примитивная перспектива, базирующаяся больше на чувстве, чем на знаниях законов перспективы, простой набор живописных пятен и письмо тонкой, ничем не отягощенной рукой — вот живопись Утрилло.

Изучая его искусство, теряешься, не зная, где в нем кончается ребенок и где начинается мудрец. Он внес в современную французскую живопись утерянную ею свежесть и простоту, опять ввел в нее непосредственность, нашел живую связь между натурой и художником.

Он доказал, что можно, не пользуясь установленными в искусстве техническими знаками и приемами, создавать замечательные вещи. Что чистота в восприятии, искренность в выражении и простота средств ведут к большим завоеваниям.

Странным может показаться заслуга Утрилло в том, что он открыл и воспел Монмартр.

Были художники, писавшие без конца Париж, его улицы и переулки, но в их бесчисленных работах не было того, что мы все любим в этом прекрасном городе, — не было души, его сердца.

Большинство художников изображали Париж таким, каким его знают по фотографиям иностранцы. Утрилло же создал новый Париж. Вновь его открыл. И теперь мы ощущаем Париж таким, каким его воспел Утрилло.

Его творчество озарено романтизмом и лиризмом.

Утрилло одновременно романтик и лирик. Его биография необычайна и полна глубокой драмы. Утрилло был душевнобольным и часть года проводил в психиатрической больнице. Рассказывают, что после войны в монмартрских кабачках, где он пьянствовал, можно было за 20–25 франков достать его лучшие работы, находящиеся сейчас в музеях. Часто за стакан вина он отдавал хозяевам кабаков свои нежнейшие пейзажи.

А теперь Утрилло — украшение музеев и коллекций. А также предмет обогащения маршанов.

Вламинк