Одесский листок сообщает

На этом допрос застопорился. Пружинер не смог сообщить больше ничего важного. Жук вернулся из адресного стола и доложил, что мещанин Осямохов в городе не прописан.

Барыгу отправили в камеру при Бульварном участке, а сыщики продолжили совещаться. Теперь стало известно, на какой экс нацелился выродок. И было время подготовиться. Можно его взять и людские жизни спасти. Вот только как устроить засаду и при этом не спугнуть налетчиков?

Лыков приклеил бороду, надел каскетку с якорем и отправился в дом номер десять по улице Гоголя. Шикарное здание Одесского кредитного общества являлось украшением города. Центральный ризалит оживляли колонны, стены были разбиты пилястрами, большие окна пропускали в кассовый зал много света… Два этажа и цоколь, городовой у входа. Дверь слева вела в ломбард. Сыщик зашел туда: так и есть! Из помещения шел проход в кассовый зал общества. Ребята сунутся будто бы заложить безделицу, а потом шасть через коридорчик – и руки вверх!

Алексей Николаевич остался доволен увиденным. Можно устроить засаду и взять налетчиков на эксе. Главное – место определено. Без подсказки Пружинера сделать это было бы невозможно. Кредитные общества по закону не являются банками, они занимаются ипотечным кредитованием под залог недвижимости. Заемщик не получает здесь наличных денег, ему выдают облигации. Он сам обращает их в банкноты. Поэтому кредитные общества не очень-то интересны бандитам: им неохота связываться с ценными бумагами и терять на лаже. Степан Балуца вновь показал, что он умный противник. Громила решил нанести удар там, где полиция меньше всего ждала. Ну-ну…

Три дня прошли в нервной обстановке. Директор-распорядитель кредитного общества Каминер был предупрежден об опасности. Ночью, когда весь персонал разошелся по домам, Лыков осмотрел помещения и выбрал место для засады. Из кассового зала в задние комнаты вела малозаметная дверь. Через нее к клиентам выходили оценщики. Отдельная каморка принадлежала штатному землемеру. Сейчас он был в отлучке – проверял залоги в Дубоссарах. В комнату землемера коллежский советник планировал посадить четырех надзирателей сыскного отделения. Сам он вместе с Азвестопуло собирались находиться в кассовом зале под видом служителей.

Пружинера формально выпустили на свободу. Он явился домой, собрал вещи и уехал будто бы в Стамбул. Племяннику барыга рассказал по секрету, что дал пять тысяч взятки Черкасову. И тот убрал из дела все упоминания о подлинном хозяине квартиры на Запорожской улице. Снимал ее неизвестный человек, а Пружинер тут ни при чем. Старьевщик и в самом деле сел на пароход до Стамбула, но в Сулинском гирле был снят с него и временно помещен в тюрьму города Килия.

Несмотря на нервное ожидание, Алексей Николаевич нашел время зайти к градоначальнику. Там в максимально корректной форме он попросил Толмачева «оттащить» Челебидаки от дел военной разведки. Забыть все, что услышал от капитана Фингергута, и больше в дознание Лыкова не лезть…

Иван Николаевич отнесся к просьбе с пониманием. Коллежский советник – крупная фигура в МВД, с огромными связями во всей столичной бюрократии. Мало ли что он там доложит по возвращении? С такими людьми лучше дружить. Тем более что сам Толмачев собирался в двухмесячный отпуск и не хотел проблем перед отъездом.

Наконец наступило 20 апреля. Квитанция на портсигар, с которым Балуца намеревался заявиться в ломбард, лежала в сыскном отделении. Но, если разгром квартиры на Запорожской не спугнул бандита, он придет за чем-нибудь другим.

С утра Лыков и Азвестопуло, в тужурках курьеров, сновали по обширным помещениям Городского кредитного общества. Сергей даже полил цветы в кадках. Алексей Николаевич не счел нужным трудиться. В десять часов он уселся возле прохода, ведущего в ломбард, выложил на колени пачку телеграмм и будто бы их разбирал. Нервы его были напряжены, он ощущал тяжесть браунинга во внутреннем кармане и был готов выхватить его в любую секунду. Так прошел почти час. Ну? Когда же состоится налет?

Устав ждать, питерец зажал телеграммы в кулаке и решил с озабоченным видом пройтись по этажу. И в этот момент за стойкой кассового зала раздался приглушенный взрыв. Словно там бабахнула хлопушка. Машинально Лыков рванул пистолет и кинулся на звук. Следом летел Азвестопуло. Сыщики перемахнули через стойку и увидели бледное лицо кассира Несходовского. Тот замер на стуле, заслоняясь дрожащими руками от неведомой опасности. За его спиной струился белый дым.

– Пе… петарда… Случайно, ради бога…

Из коридора выскочили надзиратели сыскного отделения с наганами в руках. С улицы, топая сапогами, забежал постовой. Вся засада была насмарку.

Через пять минут кассир стоял в кабинете директора и тем же жалостливым голосом объяснялся:

– Я нечаянно ее задел, сам не знаю, как вышло.

Каминер сказал сыщику:

– Это сигнальная петарда, мы заложили ее в кассовом зале на случай опасности. Грохот должен был привлечь внимание охраны.

– Он и привлек, – сварливо напомнил питерец.

– Да, но…

Тут из коридора зашел Азвестопуло в распахнутой тужурке и без фуражки.