Одесский листок сообщает

– Слушаюсь. Значит, вот что… Я полагаю, что Балуца из Одессы сбежит. Если уже не сбежал.

– Обоснуйте.

– Теперь, когда экспроприация сорвалась, атаман остался без денег. Это была его единственная надежда. Старую его банду мы изловили, а новые люди скажут: плати! И чем он заплатит? Всю его добычу мы конфисковали на Запорожской, других запасов у Степки, судя по всему, нет.

– А вы не допускаете, что это лишь подстегнет бандита к новым преступлениям?

– Считаю такой вариант маловероятным, Алексей Николаевич.

– По-вашему выходит, что и искать злодея не надо? Пусть утекает в другой город и там его ловят другие сыщики?

– Так уже было о прошлом годе. Степка исчез, мы его не нашли. Хотя очень старались – я же помню.

– Ваша точка зрения понятна. Сергей Манолович, что ты думаешь?

Азвестопуло возбужденно заявил:

– Некуда ему деваться! В Одессе прятаться легче: четыреста тысяч населения. И окраины, совершенно недоступные для полиции. Достаточно засесть в каменоломнях, и мы его никогда не найдем. Я считаю, что Степан Балуца здесь и никуда отсюда сбегать не намерен.

– И будет готовить новый налет?

– Точно так. Три помощника у него имеются и даже умеют стрелять из револьверов, хоть и в молоко. Для налета сил достаточно. А прочие… Одесса такой город, что бандиту здесь всегда помогут. Ну взяли мы Пружинера. Да у Степки барыг еще дюжина.

– Так. Наши действия?

– Искать. Нечего надеяться, что он сбежал и нам можно расслабиться. Никто за нас эту тварь не поймает.

– Искать как? Давай конкретные предложения.

– Облавы во всех темных местах. Мало мы делаем облав, Андрей Яковлевич. Надо каждую ночь где-то шарить. Так и нащупаем в конце концов: сообщника, укрывателя, любовницу…

Черкасов согласно кивнул и черкнул в блокноте.

– Все?

– «Ежиков» в тюрьме еще раз потрясти: вдруг кто-то вспомнит важную деталь? Лейбов этих снова пугануть, Одесского да Тульчинского: пусть сообщат, кто, кроме них, обслуживал Балуцу. Ну и агентура. В первую очередь агентура. Степка живет не наособицу, он ходит по притонам, подбирает людей, пьет с кем надо водку… Притоны мы по большей части знаем. Нужно ориентировать на них осведов, пусть шляются, играют в карты, швыряют деньгами. Выделить им на это средства из сыскного кредита. Надо рассмотреть преступный мир Одессы под лупой.

Лыков дал помощнику высказаться и взял слово:

– Вроде верно, но меня удивляет то, что все вы игнорируете важное обстоятельство.

– Какое? – встрепенулись полицейские.

– Да оно лежит на поверхности. Бандиты подъехали к кредитному обществу на пролетке. И умчались в ней, как только почуяли опасность. Когда зарезали кассира на Среднем Фонтане, там опять была пролетка. Явно та же самая. То есть извозчик обслуживал их целый день. Ясно, что это не простой фурман, а блатноги – специальный человек с бляхой, который работает на преступников.

– Очень вероятно… – пробормотал Черкасов, опять занося что-то в блокнот.

– Андрей Яковлевич! Есть же у сыскного отделения такие молодцы на примете?

– Кое-кто есть. И все как на подбор служат в извозном заведении Гамалея.

– Что за Гамалей?

– Дядя с Молдаванки. В молодости был хороший флокеншиссер [52]. Гехтелем [53] орудовал, как никто. Везучий был, песья кровь! Имел нюх на толстые муссометы [54]. Ни разу всерьез не попался. Как разбогател, купил патент на извозный промысел. А связи в фартовом мире все при нем остались.

– Типаж понятен. Сергей Манолович, свидетели описали экипаж, который стоял у ломбарда?

– Ничем не примечательный гицель на паре.

– Гицель?

– Так в Одессе называют лихача, – пояснил титулярный советник.

– Хм. Масть лошадей запомнили?

– Вроде гнедые… Никаких особых примет ни у экипажа, ни у возницы не имеется.

Лыков обратился к начальнику сыскного отделения:

– Андрей Яковлевич, у вас есть внутреннее осведомление по извозу Гамалея?

– Нет.

– Плохо! – вдруг строго заявил полицмейстер, до сих пор молчавший. – Очень плохо. Человек много лет возит налетчиков, а мы не имеем за ним надзора.

– Так ведь туда чужих не берут, только своих, проверенных, – стал оправдываться губернский секретарь.

– Найдите проверенного и завербуйте.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие.

Питерец дал одесситам высказаться и продолжил:

– Извозчик – это след. Как определить, кто сидел на козлах? Посмотреть журнал?

– Вряд ли такой особенный выезд занесли в журнал, – скептически заявил Азвестопуло. – Да и нет там никакого журнала. Сдал выручку, сколько положено хозяину, остальное – себе.

– Во всех городах есть извозчичьи заведения, – напомнил Лыков. – А в Одессе имеются?

– Нет, – вздохнул Черкасов. – Трактир «Старая Полтава» на Прохоровской у них вроде как излюбленный. Но там и гицели, и просто фурманщики, и балагулы, и биндюжники – все, кто кормится перевозкой людей или грузов.

– Опять ваши одесские особенности, – хмыкнул питерец. – Без переводчика не поймешь.

Сергей пришел на помощь шефу: