Одесский листок сообщает

– Гицель – это лихач на дутых шинах, а фурманщик – просто извозчик. Балагул – ломовик, он перевозит тяжести на бенд-вагене, то есть пароконной телеге. А биндюжник правит биндюгом, одноконной телегой для перевозки колониальных и любых сыпучих товаров.

– Значит, в «Старой Полтаве» всякой твари по паре, но попадаются и гицели, которые нас интересуют. Так?

– Так, – подтвердил главный городской сыщик.

– Направьте туда осведа, срочно. Пусть навострит уши и слушает, слушает… Где еще любят собираться извозчики?

– В «Лондончике», угол Ришельевской и Малой Арнаутской, есть у них свои столы. Давний притон! Трактир «Афины» в Красном переулке, там рядом водоразборная колонка, вот они и едут лошадей поить… На Ольгиевской улице имеются меблированные комнаты Диаманта, называются «Свет и воздух», – припомнил Черкасов. – При них дрянной буфет. Дешево и сердито. Фурманы там штыфкают.

– Не штыфкают, а едят, – опять влез с замечанием полицмейстер.

– Виноват, ваше высокоблагородие, едят.

– Агенты туда заходят? – оживился коллежский советник. – Документы глянуть, патент потребовать.

– Ходят регулярно, – заверил Черкасов командированного.

– А в «Старую Полтаву»?

– Реже.

– А почему так?

– В «Старой Полтаве» опасные люди бывают. Вот в прошлом году мы там поймали налетчиков братьев Жданченко и их товарища Пронченко. Еле-еле справились. Надзирателю Цуцупаве ножик в бок сунули, чуть богу душу не отдал.

– Понятно. Андрей Яковлевич, в это опасное место мы сходим сами, на пару с Сергеем Маноловичем. Проведем разведку. А вы своих слухачей зашлите в другие заведения. Договорились? Особенно в «Лондончик». Именно там Степка публично поклялся отомстить питерским сыщикам. Где, кстати, обещанные покушения? Не держит он слова.

– Но… Боязно как-то вас отпускать. Вас могут того… Двое для «Старой Полтавы» маловато. Возьмите подмогу, а?

Лыков покосился на Азвестопуло. Тот бодро ответил:

– Да мы их как мух разгоним! Семерых Алексею Николаичу, ну и мне пяток.

Полицейские посмеялись, и Лыков согласился:

– Подмогу возьмем. Пусть на улице подождут. В случае чего прибегут.

Когда стемнело, питерцы подошли ко входу в зловещее заведение. Прохоровская улица, одна из главных на Молдаванке, соединяла Портофранковскую со Степовой. В таких местах гостям не рады, особенно непрошеным.

Азвестопуло зябко повел плечами:

– Эх, господи, пронеси…

Из заведения слышалась очередная уголовная песня:

– Люби белых, кудреватых
При серебряных часах…

Алексей Николаевич тоже нервничал. Дернул его черт вызваться пойти сюда. Он оглянулся. На углу с Мясоедовской стояла пролетка, подле нее возвышалась колоритная фигура Гаврилы Бойсябога. Это успокоило сыщика.

– Ну не в первый раз, авось и не в последний.

Лыков толкнул дверь и вошел в пивную. Первое, что он понял, – там не было ни одного извозчика. Ни фурмана, ни биндюжника, ни балагула. Весь народ, что предстал его взору, относился к фартовым. Типичный пчельник, уголовный притон, куда если и ходят обыватели, то лишь свои.

Появление незнакомцев сразу заметили. От окна послышалось громкое предостерегающее:

– Зекст! [55]

Из-за дальнего стола кто-то вскочил и опрометью кинулся в другую дверь. Алексей Николаевич рванул следом. Ему пытались поставить подножку, но он ловко ее перепрыгнул. Затем два бугая заслонили путь. Сыщик махнул не глядя, и ребята повалились на пол. Он поймал беглеца уже на пороге, схватил в охапку и потащил назад. Вся пивная наблюдала за ним, но больше никто не вмешивался. Азвестопуло расчистил место под лампой, просто столкнув сидевших на пол.

Коллежский советник усадил пленного в круг света и рассмотрел. Лет двадцать пять, вид жалкий и испуганный. Коротко стриженные волосы навели сыщика на мысль.

– Кто будешь?

– Дак… Пива выпить зашедши.

– А почему бежал?

– Бесписьменный я. Пачпорт в волости не выправил.

– Да? А по мне, так ты дезертир.

Вокруг стало тихо. Кто-то подошел к Лыкову сзади и положил руку на плечо; рука была тяжелая. Он повернулся. Быкообразный детина дыхнул на питерца ароматами водки и табака.

– Слышь, ты! Мы тебя тут раньше не видали. И век бы еще не видать.

– Руку убери. Пока я ее не оторвал по самые коленки.

– Чё? Шарлатан!

Сыщик не стал сдерживаться. Надо было сразу показать, кто тут главный. Он двинул детине в переносицу так, что тот улетел за стойку.

– Еще есть желающие познакомиться? Ась? Подходи, угощу.

Желающих не нашлось.

– То-то, рвань портовая, – рассмеялся Алексей Николаевич. – Слушай сюда. Я Лыков.

– Фараон, что ли? – крикнул узкоплечий кудрявый парень с чирьем на щеке.

– А по мне не скажешь?

– Еще как похож! – заголосили со всех сторон.

– Чтоб тебе адово дно пробить! – злобно выступил вперед недоросток с гнилыми зубами. Но его тут же угомонили свои:

– Брысь, подметайло! Вишь, интересный разговор налаживается.

– Кому любопытно, скажу, – подхватил сыщик. – Вчера пытались почистить ломбард. А мы их там уже ждали, хотели взять на гранте. Да не вышло – кассир предупредил о засаде, и ребята плейтовали.

– Вот молодцы! – одобрило общество.