Один

Качество его ничтожно. Понимаете, это такая субъективная вещь. Меня же тоже постоянно обсуждают, именно как агитпоэта, как Демьяна Бедного. Я не возражаю против этого, потому что эти люди других моих вещей не читали. И хорошо, что не читали, потому что они бы их не поняли, и, скорее всего, это бы их раздражило. Хорошо поэту иметь вообще такой выхлоп для публицистической поэтики. Но это и как публицистическая поэтика не очень сильно. Оно по форме слабовато, оно немножко с перехлёстом сделано. И потом, это неправда, что никогда мы не будем братьями. Были и будем, конечно. Всё это зарастёт. Ну, не сразу, конечно.

И мне также больно читать высказывания многих моих украинских друзей бывших (я не буду называть их имена, хотя среди них есть хорошие критики, хорошие писатели), для которых я теперь имперец непростительный. Мне больно это читать. Это горько, это неправда. И все эти упрёки, что я всегда был имперцем и «совком» – тоже это очень глупо. Мне после этого ещё труднее их защищать. Ну, ради бога. Я могу понять их состояние. Если мы не будем друг другу прощать, если мы не будем друг к другу по-человечески со знаком «плюс» пристрастны, то чем мы отличаемся от наших врагов, которые всё время нам угрожают физическими расправами и запретами?

Мне тоже было больно слушать это стихотворение. В этом стихотворении нравится одно – то, что Анастасия Дмитрук ещё очень молода, и она честный и искренний человек. И она, конечно, я думаю, свою позицию пересмотрит. Хотя там есть сильные строчки, разговора нет.

«Возможно ли в РФ сделать радикальную реформу судебной системы?» Безусловно.

«Что такое ТАРОП из вашего романа „Икс“?» Знаете, роман «Икс» написан, в общем, на реальных событиях. Слово «ТАРОП» я подсмотрел на акварелях одной девушки, которая как раз пережила тяжёлую мозговую травму и возвращалась, возрождалась к жизни благодаря своим рисункам. Меня потрясли её картины. Очень страшные, действительно страшные видения её посещали. И потом она училась рисовать, как ребёнок, были нарушены пропорции у персонажей: огромные руки, огромные губы. В общем, я помню, что там была картина, где на молодёжь, сидящую за столом, опускается огромная плита, на которой написано «ТАРОП». Что такое этот ТАРОП, я так и не узнал, но тем страшнее было.

«В РГГУ преподавателям не заплатили отпускные. Администрация государственного вуза объясняет это отсутствием денег. Профсоюз РГГУ молчит. Что думаете?» Ничего не думаю. Могу только озвучить, огласить ваше письмо и попросить разобраться тех, от кого это зависит. Но вообще я хочу вам сказать, господа: если вы действительно ничего не делали для того, чтобы изменить ситуацию, почему же вы удивляетесь, что на вас эта ситуация стала наконец сказываться? Ведь вас предупреждали, все об этом говорили: «Что же здесь такого?»

«Какие бы новые книжки вы посоветовали прочитать?» Я говорил о романе покойного Валеры Залотухи «Свечка», Царствие ему Небесное. Конечно, «Ненастье» надо читать. Мне интересны многие переводные работы, которые только ещё выйдут в ближайшее время. Как только выйдут, я о них расскажу вам.

«В связи с недавним скандалом в Facebook, скажите, пожалуйста, как Вы относитесь к таким словам, как „хохол“, „жид“, „москаль“, „кацап“ и пр. и их употреблению в русской классике?» К употреблению в русской классике отношусь совершенно нормально, потому что ничего уже с русской классикой не сделаешь. Ну, вот Гоголю нравилось так называть евреев, да и большинство так называло их в то время. У Пушкина действует жид, хотя у него и сказано: «Будь жид – и это не беда».

Если говорить о сегодняшнем употреблении, оскорбляют ли меня слова «хохлушка», «кацапка», «жидовка», «жид» и так далее? Меня вообще слова оскорбляют не очень сильно. Я считаю, что за слова наказывать нельзя и цензурировать слова нельзя, и даже в публикации мата нет ничего особенно страшного. Но, конечно, мне не очень приятно употребление слова «хохлы», да. Слово «жиды» меня не оскорбляет совершенно, потому что человек, который это говорит, достаточно ярко позиционирует себя, позиционирует круче, чем мог бы я его спозиционировать. А вот «хохлы» – мне кажется, сейчас лучше с этим не играть, не шутить.

Про Довлатова не буду отвечать, подождём лекции.

«Интересно ваше мнение о романах Донны Тартт „Щегол“ и „Тайная история“». Я считаю, что Юлий Дубов в своей блестящей рецензии, напечатанной в «Новом Мире», произвёл лучший анализ этих текстов. Он и сам хороший писатель, ему виднее. Очень хороший писатель, первоклассный, по-моему, лучше, чем Донна Тартт. «Тайную историю» я не читал, честно вам скажу. «Щегол»? Мне не совсем понятны восторги, которые от этой книги расточаются.

Мне кажется, мы должны делать паузу, да? Нет ещё, слава богу.