Один день что три осени

Первый в Сиане «Маршал Тяньпэн», говоря словами Питера Ма, являлся среди их ресторанов флагманом, к востоку от него возвышалась Большая пагода диких гусей, с запада раньше примыкало огромное поле, на котором весной колосилась пшеница, а осенью – кукуруза; позже этот район освоили под целый лес многоэтажек; в одной из них, рядом с рестораном, купил себе квартиру и Минлян. Вечером, вернувшись домой, Минлян прежде всего рассказал за ужином Ма Сяомэн про Питера Ма.

– Да он уже звонил, плакался, – ответила Ма Сяомэн.

– Ведь я его сразу предупредил, что всякое дело следует выполнять на совесть, что нельзя упускать ни одной мелочи, но все мимо ушей, так что пусть теперь чистит лытки.

– Ему это не помешает, – ответила Ма Сяомэн, – а то еще ворчит, что ты, видите ли, сделал из мухи слона.

– Разве можно нам с тобой, простым смертным, допускать такие промахи? Разве это мелочь предлагать лытки с щетиной, когда это твое коронное блюдо?…Тут уже дело не только в щетине, а еще и в его горячем норове, который бы не помешало остудить… Только ты ему про наш разговор ни слова, расскажешь – считай, что все без толку, он просто не примет мое наказание всерьез; пусть сперва покорячится и наловчится как следует очищать лытки.

– Будь спокоен, я же не дурочка, – откликнулась Ма Сяомэн.

Тут Минлян вынул мобильник и дал Ма Сяомэн прочитать послание от Цинь Вэйвэй. Прочитав его, Ма Сяомэн сказала:

– Ну и дела, ты хоть и не общался с ними сорок с лишним лет, это все-таки твой отец, тем более что сейчас он болен, боюсь, надо ехать.

– Я тоже так думаю.

– Я поеду с тобой.

– Это прекрасно, когда в дороге есть попутчик, но у нас тут полно всяких дел, опять же – открытие нового филиала, если мы оба уедем, то, боюсь, они тут без нас не справятся.

Ма Сяомэн, подумав, сказала:

– Тогда, езжай один, только будь осторожен в дороге.

Минлян же ей наказал:

– Ты пока лично присмотри за новым рестораном, а когда я вернусь, мы уже посмотрим, кого там лучше сделать директором.

– Хорошо, – ответила Ма Сяомэн.

2

Минлян отправился в Ухань на поезде. Переживая, что Минлян плохо ориентируется в Ухане, Цинь Вэйвэй предложила встретить его на вокзале; поскольку они сорок с лишним лет не виделись, то, чтобы узнать друг друга, она предупредила, что будет держать табличку с его именем «Чэнь Минлян». Сойдя на станции Учан, Минлян миновал стойку на выходе с платформы и действительно увидел в толпе табличку с именем «Чэнь Минлян». Ее держала чуть полноватая женщина средних лет в очках с черной оправой. После обмена приветствиями Цинь Вэйвэй убрала табличку, и они направились дальше. По пути Цинь Вэйвэй завела разговор:

– Мы не виделись сорок с лишним лет, для начала нам нужно кое с чем условиться.

– С чем именно?

– Как мы будем друг друга называть?

– Мне без разницы, предлагай.

– В детстве мы избегали таких слов как «брат» и «сестра», теперь же после стольких лет это, наверное, будет неловко.

– Ну да.

– Если на людях просто говорить «этот самый», тоже выходит как-то невежливо.

– А может, нам просто называть друг друга по имени?

– Ты старше меня, если ты будешь обращаться ко мне по имени, то без проблем, а с моей стороны это будет невоспитанным.

– Как же быть?

– А как зовут твоего ребенка?

– У меня сын Чэнь Хунчжи.

– А у меня дочь Чжао Чэньси. Давай будем называть друг друга «папа Хунчжи» и «мама Чэньси», как тебе?

– Мама Чэньси, а ты находчивей, чем я, – усмехнулся Минлян.

– Если так, то почему тогда я простая служащая, а ты – управляющий? – спросила Цинь Вэйвэй и тут же добавила, – мне дядя Ли Яньшэн все про тебя рассказал.

– Да какой там управляющий, – отмахнулся Минлян, – обычный торговец свиными лытками.

– Еще и филиалы лепишь, долепился до того, что вышел на фондовый рынок.