Один день Дениса Ивановича. Хроники конца света

Там и тут по черному песку были раскиданы, словно норы гигантских муравьедов, огромные воронки. Даже с высоты в несколько тысяч метров их размер поражал воображение. Здесь, на открытых пространствах между двух рек была уничтожена многомиллионная армия, пришедшая с Востока…

Яркий луч вновь полоснул по глазам, и человек откинулся в кресло. Уже совсем рассвело, небольшой салон, обшитый кедром, наполнило солнце, поблек свет электрической лампы. Потерял свой янтарный оттенок коньяк, ломтики лимона засохли и лежали на тарелке, словно мертвые ракушки, выброшенные на берег прибоем. День окончательно прогнал ночь, убивая ночные грезы, как цунами, захлестывая самолет и его обитателей, стирая ночное забвение, возвращая к грядущим заботам.

Теперь можно было заметить, что на другом конце стола, укрытом раньше в тени, лежит длинный и плотный конверт голубого цвета. На нем, рядом с тисненой золотом минорой и белой эмблемой ООН, было начертано на трех языках – иврите, английском и русском – всего лишь одно слово: «Приглашение».

Человеку не надо было заглядывать внутрь, он наизусть помнил несколько строчек, написанных в письме:

Ваше Высокопревосходительство господин Генерал-Президент Сибири!

Мы, Высший Совет Объединенных Народов Земли, имеем честь пригласить Вас принять участие в празднествах, знаменующих прекращение кровопролитной братоубийственной войны и установление на планете мира и безопасности.

Празднества состоятся 20–21 августа 20… года в городе Иерусалиме.

Программа

Торжественный прием у Председателя Высшего Совета Объединенных Народов Земли по поводу восстановления Иерусалимского храма.

Традиционная молитва о мире Иерусалиму

Инаугурация Президента Союза Объединенных Народов Земли

Парад победы

Председатель Высшего Совета Объединенных Народов Земли, господин Генерал-Протектор провинции Великий Израиль,

Емануил бен Давид.

Генерал-Президент Сибири, Главнокомандующий Северной армией Союза Объединенных Народов Земли, бывший генерал-лейтенант Вооруженных сил Российской Федерации, бывший полковник ВДВ СССР, Алевтин Иванович Маркашов, меньше всего на свете хотел бы сейчас находиться в самолете, со скоростью звука несущемся в столицу мира. Военный переворот находился на завершающей стадии подготовки, еще пара недель – и три самых боеспособных армии СОНЗ могли начинать наступление на Иерусалим. В городе их готовы были поддержать.

И тут – перенос давно утвержденной даты праздника, это письмо…

Как Емануил пронюхал о заговоре против него? А то, что пронюхал, сомнений нет. Вопрос – насколько он в курсе планов заговорщиков, что он предпримет, решится ли арестовать их во время празднеств (а только безумец отпустил бы троих главнокомандующих к их армиям), и если арестует, то есть ли у него доказательства для суда? Или – несчастный случай, катастрофа? Но – сразу с троими? А может, один из троих – предатель? Вопросы цеплялись один за другой, вопросы жизни и смерти, вопросы, на которые у генерала не было ответа.

«Ну что ж, ввяжемся в драку, а там посмотрим», – подумал он и нажал на кнопку. Дверь салона открылась, и на пороге появилась его любимая стюардесса, Маша, высокая, стройная, в кителе бело-зеленых «сибирских» цветов. Ее скуластое лицо якутской красавицы, спокойный и внимательный взгляд, всегда благотворно действовали на генерала.

– Машенька, принеси, пожалуйста, кофе – попросил генерал.

– Сейчас, Алевтин Иванович. Пилот просил передать, что Бен-Гурион[1] через полчаса.

– Спасибо, Машенька. Пусть приготовят парадную форму. – Он дождался, пока девушка закроет за собой дверь, и несколько раз с силой помассировал виски, чувствуя, как немного уменьшилась тяжесть в голове. Только теперь Маркашов понял, что ночь нисколько его не освежила.

* * *

– Я приношу Вам наши глубочайшие извинения за этот возмутительный инцидент, господин Генерал-Президент. Но меня потрясла и восхитила та выдержка, с которой Вы встретили смертельную опасность. Да и сейчас Вы веселы и спокойны. Вот что значит настоящий русский характер…