Один день Дениса Ивановича. Хроники конца света

Так что с древних времен и до конца XVIII века, когда печатная продукция стала относительно дешева, книга была дорогим элитным товаром, доступным (как по причине дороговизны, так и массовой неграмотности) далеко не всем. Поэтому, когда ищут причину, почему в Древнем мире и в Средние века не было полноценных романов и повестей (историки литературы невнятно отмечают, что «возникновение романа занимает целые эпохи, начиная с античности и заканчивая XVII или даже XVIII веком»), то ответ довольно прост: для развития романа не было социально-экономических условий, не было потребителя и рынка сбыта.

Можно, конечно, объявить «Дафниса и Хлою» античным романом, но сути дела это не меняет – в Древнем мире, например, существовали паровой двигатель, архимедов винт, лифт в многоэтажных домах, такси со счетчиком и даже автомат по продаже святой воды, но к промышленной революции это не привело. Нужды не было. Так и тут – роман (и даже не один) существовал, а литературного жанра не было.

Три фактора: печатный станок, всеобщее образование и технический прогресс произвели переворот в литературе, в том числе и в художественной. К началу ХХ века возникла социальная среда, которая при ограниченности эстетического восприятия была готова к массовому потреблению художественной литературы как средству удовлетворения своих духовных потребностей. По существу, одновременно с товарами «широкого потребления» (готовыми костюмами, обувью и прочим конвейерным производством) появился ширпотреб и в литературе.

Эрзац-литература. Это как встреча эрзац-кофе с человеком, лишенным вкусовых рецепторов. Он пьет как бы кофе и доволен: чашка такая же, в желудке тепло… И производителю не надо напрягаться: сырье не в пример дешевле кофейных зерен, а возни с ним меньше и норма прибыли выше. Всем хорошо, все довольны. И таких довольных – подавляющее большинство.

Если есть спрос, значит будет и предложение. Массовый читатель во второй половине ХХ века вызвал к жизни и массового писателя. Надо признать, что не последнюю роль в этом сыграли и издательства. Страшно представить себе, «из какого сора» выращивали они многих своих авторов. А таких, выращенных в теплицах «Массолита», «подвижников, решивших отдать беззаветно свою жизнь на служение Мельпомене», издательскому миру, поставившему производство книг на конвейер, требуется очень много. Для массовой литературы характерен особый механизм культурного функционирования, полностью продиктованный условиями рынка: «Процесс массового потребления каждой отдельной книги такого типа, как правило, достаточно короток (в пределах сезона – двух), приток же новых произведений всегда велик. Конкуренция образцов, по законам рынка, весьма напряжённая, а циркуляция и смена их – очень быстрые»[23].

Пузырь эрзац-литературы, сравнимый по размерам разве что с пузырем финансового рынка, достиг своего максимума к концу десятых годов XXI века. И лопнул вместе с началом мирового кризиса 2008 г. Собственно, именно этот момент можно считать началом конца массовой литературы. Спад в книжном бизнесе был огромен, и до сих пор книжный рынок так и не восстановился.

Сначала издательства думали, что падение спроса обусловлено сокращением количества платежеспособных потребителей массовой литературы и попытались, путем эскалации описанного выше механизма ее функционирования, выйти на прежний объем прибыли, уменьшая тиражи и увеличивая число наименований. Но свет в конце туннеля, куда попал книжный бизнес, так и не забрезжил. Конечно, капитаны книгоиздательской отрасли экономики понимают, что мир меняется, а вслед за миром меняется книга. Но, видимо, не понимают, насколько сильно меняется мир.

Проблема не в падении платежеспособности и не в экономических неурядицах в целом. Проблема в том, что в данный момент мы переживаем мировой системный кризис, влияющий на все сферы жизни человечества, трансформирующий его жизнь в нечто новое, подобного которому еще не было под луной.

Последний равновеликий кризис мы пережили десять тысяч лет назад, во времена так называемой неолитической революции, в результате которой человечество пришло к новой форме социальной организации – государству. С тех пор, при всех изменениях общественных формаций – рабовладении, феодализме, капитализме, социализме – государство как форма существования человеческого социума сохранялось и укреплялось.

Сегодня мир впервые реально стоит на пороге события, о котором мечтали еще коммунисты: уничтожение государства поставлено на повестку дня. Поставлено теми, кто перерос рамки национальных экономик и является подлинным властителем судеб землян – международными корпорациями.