Один день ясного неба

Золотистая женщина-подсолнух откинула от лица прядь волос, не обращая внимания на ор. Лежавшая у нее в подоле пряжа плясала, нитки спутались, но пальцы двигались уверенно и плавно.

Микси присела рядом с холмиком из одеял и ткнула его.

— Что такое, Рита? — Крик лишь усилился. — У меня нет времени на эти глупости. Сегодня — нет!

Кричавшая откинула одеяла и свирепо зыркнула на Микси. Избавившись от одеял, она оказалась небольшой женщиной с холеной внешностью, но ее щеки, тыльные стороны ладоней, половину носа и обе ступни покрывал блестящий красно-коричневый мех. Сине-желтое платье украшало изысканное тяжелое жемчужное шитье. Копия Микси — но чуть постарше и не такая пышногрудая.

— Из нее выпала пуся, — объявила женщина с длинной шеей.

Рита обхватила голову обеими руками.

— Лайла Анастейша Истэблишмент! Никогда не употребляй это мерзкое простонародное словцо! Ты что, не видишь, я умираю?

— Ты не умираешь, — возразила Лайла.

Они же сестры! Анис шагнула в глубину комнаты. Там и правда было темно. В эту часть дома солнце почти не проникало, да и шторы на окнах висели плотные.

— Смотри, что случилось! Я снова пришла в этот проклятый бордель ради семьи! Тревор всегда меня предупреждал, что я подхвачу тут какую-нибудь заразу!

— Я разве тебя просила прийти? — отрезала Микси.

— Ты же моя младшая сестра! А теперь смотри! Тревор обвинит меня в бесстыдстве! Ну, какого пошиба должна быть женщина, у которой это вываливается?

Анис прикусила внутреннюю поверхность щеки. Ее собственная вагина в кармане, казалось, стала горячее.

— Но, судя по всему, никакая ты не особенная, коль скоро со всеми нами такое случилось, — заявила Микси.

— Я особенная для своего мужа! Тебе этого не понять, потому как ты не замужем.

Лицо Микси побагровело.

— Я что, похожа на ту, кому нужен дурацкий муж?

— Тебе нужен тот, кто сможет заткнуть твою задницу, чтобы из нее дым не шел!

Вязанье упало Лайле на колени. Интересно, подумала Анис, что она вяжет?

— А ты? — спросила она. — Ты за?..

— Я в порядке, — ответила Лайла.

— Ну и как, тебе удалось вмонтировать ее обратно? — спросила Микси. — Я вот не смогла ее вправить под нужным углом.

Лайла пропустила вопрос мимо ушей.

— Такое впечатление, что только у женщин промежности выпадают. Я что-то не слыхала, чтобы у мужчин отваливалось что-нибудь такое. Кто-нибудь, включите радио — вдруг там уже передают об этом новости?

Рита накинула кусок белой москитной сетки себе на голову и лицо. В сетке она стала похожа на скорбящую невесту.

— Ну что мне де-е-елать? — протяжно заныла она.

Микси щелкнула языком.

— Боги, боги, Рита! Не все так плохо! Я помогу тебе поставить ее на место.

— Да ты себе не можешь вправить, почему же я должна тебе доверить свою? Тревор…

Лайла шумно всосала ртом воздух.

— И часто ли Тревор приходит к тебе в постель? Однажды, дважды в год? Да у такого мужчины имеется по меньшей мере три любовницы, о которых его благоверной прекрасно известно — она о них и знает, и не хочет знать. С одной спит, двух держит про запас — вот он каков, твой муж.

Анис поморщилась. Неужели они не имеют дел с одинокими холостяками?

— Потому ты и сидишь в этом жалком борделе вместе с несчастными шлюшками! — завизжала Рита. — Я до сих пор интересую своего мужа.

Лайла молча держала вязанье перед собой. С виду оно напоминало платье.

— Зачем она тебе, скажи на милость! Моя вот, хохоча, выпала из меня на пол, и я тоже захохотала и выкинула ее в окно.

Рита перестала ворчать. Все застыли и уставились на Лайлу.

— Что ты сделала? — переспросила Анис.

Она не солгала. Когда Лайла посмотрела на свою вагину, внезапно обретшую свободу и независимость, ей пришла мысль, что та очень долго причиняла ей одни неудобства. Судя по разным отзывам, это была просто замечательная штуковина: мужчины по ней с ума сходили и распускали слюни, заставляя ревновать других женщин. Пухлая, легко увлажняющаяся, оснащенная податливой мускулатурой. Она была известна в доме тем, что заставляла мужчин выть от удовольствия, и многие предпочитали ее более юным подобным экземплярам по причине ее внутренней дисциплинированности. Но рано или поздно ее время пройдет. И в конце концов от нее останется одна лишь высохшая оболочка, напоминающая о прошлом рукоблудстве. Нет, Лайла была рада от нее избавиться. Она потрепала ее, как старую собаку, и вышвырнула за окно. Может быть, ветер унесет ее куда подальше — ну и пусть!

Анис сочла, что мужество, потребовавшееся для такого поступка, свидетельствовало о ее редкостной натуре, но тем не менее она, должно быть, сбрендила, если выбросила вполне здоровый орган.

— Это же неизбежно, — фыркнула Рита. — Коли уродуешь свое тело, постепенно перестаешь его уважать.

— Выходит, ты покончила с образом жизни шлюхи, моя дорогая, — разочарованно произнесла Микси. — Ты же понимаешь, что выбросила не что-нибудь, а свой дар?

— Никто не знает, отчего и зачем они выпадают, — заметила Анис. — Она же может тебе еще понадобиться.

— Привет! — Лайла приветливо улыбнулась. — Ты опять рассказываешь о моем нижнем этаже, но никто мне тебя не представил.