Один день в декабре

Я устраиваюсь в лучшей, ближайшей к огню кабинке. Падаю на сиденье, поставив сумки под стол, снимаю влажное от снега пальто и вешаю его на крючок неподалеку от камина. Пока мы будем здесь сидеть, пальто нагреется. Нагретое у огня пальто напоминает мне о доме — папа специально устроил за вешалкой батарею, чтобы, отправляясь в школу холодным зимним утром, мы надевали теплые куртки.

— Вино для леди! — провозглашает Джек, подходя к столику с бокалом рубиново-красного вина и кружкой пива.

Я делаю ему знак, и он вешает свое пальто напротив моего. Теперь мы словно отделились от остальных, и наша кабинка превратилась в частную территорию.

— За что люблю зиму, так это за горящие камины. — Джек подходит к огню, греет руки, а потом опускается на кожаное сиденье напротив меня. — Господи, как я об этом мечтал! — восклицает он, делает большой глоток пива и облизывает губы.

Я отпиваю из своего бокала. У вина привкус черной смородины, оно приятно согревает нутро.

— Спасибо, что помогла мне, — улыбается Джек. — Без тебя я бы в жизни не отыскал такой классный подарок.

Предвкушая, в какой восторг придет Сара, я улыбаюсь:

— Она по достоинству оценит твое желание доставить ей радость.

— Без тебя я наверняка купил бы какую-нибудь ерундовину.

— Мы утаим от Сары, что я тебе помогала, — говорю я и вновь отпиваю из бокала, ощущая, как алкоголь начинает оказывать свое магическое действие. — Ты давно разговаривал с Сарой?

— Она звонила вчера, — сообщает Джек. — Похоже, она там веселится напропалую. Звонила откуда-то из бара. Шум там стоял такой, что я едва слышал, что она говорит.

Мне Сара тоже звонила вчера, и тоже из бара. Скорее всего, сразу после того, как она закончила разговор с Джеком. Несколько дней назад подруга уехала к родителям, на день рождения сестры, которой исполнилось восемнадцать лет.

— Сара позвала к телефону Элли, которая, похоже, напилась в стельку. — Джек смеется и пьет пиво. — Ты знакома с ее сестрой? Про таких говорят — два сапога пара. Вместе они способны такого наворотить, что только держись!

— Знаю, — киваю я и отворачиваюсь к огню. — Когда они были детьми, наверняка устраивали родителям веселую жизнь.

Джек умолкает и смущенно откашливается:

— Прости, Лори… я не хотел… в общем, ты знаешь…

Он не произносит имени Джинни, но я прекрасно понимаю, за что он просит прощения. В сотый раз упрекаю себя за то, что пустилась в ненужные откровенности. Узнав о смерти Джинни, люди чувствуют себя обязанными выразить сочувствие и в результате лепечут всякие банальности. Именно по этой причине я стараюсь никому о ней не рассказывать. Это не значит, что я кого-то осуждаю. Просто констатирую факт.

— А ты собираешься на Рождество съездить к маме? — перевожу я разговор в более безопасное русло, и Джек мгновенно расслабляется.

— Собираюсь. Но мне придется вкалывать почти до самого Рождества. — Он пожимает плечами. — Кручусь, как белка в колесе. Да что говорить, ты все сама понимаешь.

Выпив два бокала вина, я чувствую блаженное тепло. До чего это приятно, вот так сидеть и болтать с Джеком. Я уже забыла, как это приятно.

— Ты намереваешься до конца жизни работать на радио? — спрашиваю я.

— Я бы не прочь. Мне там ужасно нравится. — В его глазах вспыхивают огоньки. — Там всем плевать, если ты явился небритым или в мятой футболке. Это тоже плюс.

Тихонько смеюсь. Я же вижу: несмотря на все усилия казаться пофигистом, Джек страшно амбициозен. Если он не с Сарой, значит он работает. В основном он пишет тексты для передач, но иногда выходит в ночной эфир, пробуя себя в качестве ведущего. Нет никаких сомнений, вскоре его голос будет звучать на всех волнах. В течение многих лет я буду слушать его, уплетая утром кукурузные хлопья или готовясь вечером ко сну. Перспектива довольно приятная. В отличие от моих собственных перспектив, которые остаются туманными. Работа в журнале остается недостижимой мечтой. К тому же последние несколько месяцев мне было не до собственной карьеры.

Джек приносит еще выпивку, и я чувствую, что щеки мои начинают пылать — от алкоголя и от близости горящего камина.

— Как все это прекрасно, — произношу я, опуская подбородок на ладони.

— Вино, камин… Именно это мне и было нужно. Спасибо, что привел меня сюда.

Джек кивает:

— Как у тебя дела, Лу? Я знаю, в последние несколько месяцев тебе пришлось нелегко.

Прошу, не будь таким внимательным, иначе я потеряю контроль над собой. Он назвал меня Лу, и это лишь усугубляет дело. Так называет меня только Сара. Она не знает, что, кроме нее, меня звал Лу один-единственный человек на свете — Джинни. Когда она была маленькой, ей никак не удавалось произнести «Лори», имя «Лу» намного проще.

— Все хорошо, — пожимаю я плечами, хотя это вовсе не так. — Конечно, есть всякие проблемы, но это не смертельно. — Я смотрю на огонь и пытаюсь сглотнуть ком, подступивший к горлу. — Хотя, честно говоря, иногда бывает такое чувство, словно у меня земля уходит из-под ног, — признаюсь я. — Папа всегда был опорой для нашей семьи.

— Но ведь сейчас он поправляется?