Один день в декабре

Я слишком много выпила. Я самая жалкая личность на свете. Но я не могу отодвинуться от Джека, и пусть все вокруг полыхает ярким пламенем. Мы оба оказались вне времени и пространства, ничто не имеет значения, кроме его мягких губ, добрых глаз и теплых сильных рук. Если бы все это происходило в телевизионном сериале, я была бы возмущена. Они с Сарой замечательно подходят друг другу, и сценарий, в котором над их счастьем нависает угроза, кажется невозможным. Но это не сериал, а реальная жизнь, где люди часто совершают ошибки. Я вскидываю голову, словно Джек меня поцеловал, и не могу сдержаться и не вернуть ему поцелуй. Сейчас он выглядит в точности так, как в тот день на автобусной остановке, и мне кажется, время повернулось вспять. Джек еще не успел стать бойфрендом Сары, папа совершенно здоров, а в волосах моих блестит мишура. Я слышу скрип, который издает колесо времени, прокручиваясь назад. Похожий звук издают старые магнитофоны или виниловые пластинки, когда с них соскальзывает игла. Господи боже, когда творятся такие чудеса, противиться им бессмысленно!

— Я не могу поцеловать тебя, Лори. Не могу.

Каждое его слово насквозь пробивает мне сердце. Блин! Что я себе позволяю?! Кто бы мог подумать, что я способна на подобную подлость? Надо бежать от него, сломя голову.

— Господи, — шепчу я и прижимаю к губам дрожащие пальцы.

Не сознавая, что делаю, я вскакиваю на ноги, хватаю свои сумки и вылетаю из паба. На улице идет снег, меня обжигает холодом, и я вспоминаю, что оставила на крючке пальто.

— Лори! Лори, подожди! — Джек запыхался, в руках он держит мое пальто. — Прошу тебя, подожди секунду! — вцепившись в мой рукав, умоляет он.

Я вырываюсь, грубо, решительно, содержимое одной из моих сумок летит на тротуар. Джек помогает мне все собрать, набрасывает пальто на мои трясущиеся плечи и обнимает меня, пытаясь согреть. Пальто, долго висевшее у камина, нагрелось, и, ощущая это тепло, я, неожиданно для себя самой, вновь заливаюсь слезами. Вообще-то, я вовсе не плакса, но сегодня мои слезные протоки работают в усиленном режиме.

— Лори… — шепчет Джек, в свете уличных фонарей глаза его кажутся яркими, как звезды. — Меньше всего на свете я хотел тебя обидеть.

— Я такая дура, — лепечу я. — Сама не знаю, почему я так расхныкалась.

Джек вздыхает, весь — воплощенная доброта и сочувствие.

— Просто ты устала, ты встревожена и чувствуешь себя так, словно плывешь против течения.

Джек поглаживает меня по спине, загораживая своим телом от снега и ветра, и говорит тихо, почти касаясь губами моего уха. Это так приятно, так невероятно приятно — слушать его голос и ощущать его близость. Мне больше не хочется никуда бежать. Он прав, я плыву против течения и совершенно выбилась из сил. Сейчас мне кажется, волна вот-вот накроет меня с головой, но руки Джека, подобно спасательному кругу, не дают мне пойти ко дну. Не могу представить, что когда-нибудь стану к нему равнодушна. Это за пределами реальности.

— Поцелуй меня, Джек. Я хочу, чтобы ты меня поцеловал, — шепчу я еле слышно. И куда только подевалась моя застенчивость. Впрочем, в подобной ситуации стесняться бессмысленно. — Ненавижу себя и все равно хочу этого.

Он гладит меня по волосам, берет меня за подбородок и заглядывает в глаза:

— Я тебе кое-что скажу. Только обещай не рассказывать об этом ни одной живой душе. Даже своей кошке.

Я киваю, глядя ему прямо в глаза. Он берет мое лицо в ладони. Что бы он ни сказал сейчас, я буду помнить это до последнего вздоха.

— Я хотел поцеловать тебя в пабе, Лори, и сейчас хочу поцеловать тебя, до умопомрачения. Ты чудесная девушка, я в жизни таких не встречал. — Он отворачивается, устремляет взгляд в конец пустынной улицы и вновь возвращает ко мне. — Ты красивая, добрая, и ты так прикольно шутишь, а когда ты глядишь на меня своими глазами-незабудками… Черт, надо быть долбаным святым, чтобы тебя не поцеловать!

Джек не святой и прижимает меня к стене, припадает ко мне всем телом и целует меня. Мы целуемся на заснеженной улице, дрожащие губы Джека становятся все более уверенными и горячими. По щекам моим текут слезы, я открываю рот, позволяя его языку переплестись с моим. Он издает низкий глубокий стон, словно раненое животное. Каждой клеточкой своего тела, каждой каплей своей крови я ощущаю облегчение, которое он испытывает. Наши дыхания сливаются в такт друг другу. Все это даже прекраснее, чем я воображала, а поверьте, когда дело касается Джека О’Мары, мое воображение не знает удержу.

Он держит мое лицо в ладонях, как драгоценность, потом запускает пальцы мне в волосы, а я откидываю голову.

Мы целуемся в первый и последний раз в жизни. Мы оба это знаем, и знание это разжигает и пронзает печалью, так что глаза мои застилают слезы.