Один день в Древнем Риме. Исторические картины жизни имперской столицы в античные времена

Школа Платория находилась в самом низу «лестницы» образовательных заведений. Плата за обучение в ней составляла только около четырех сестерциев (16 центов) в месяц за одного ученика, причем ее хозяин был совсем не уверен в том, что эта плата будет поступать постоянно. Наем мало приспособленной для занятий комнаты поглощал основную сумму полученных средств. Если ученики не могли похвастаться своими достижениями, то родители начинали возмущаться и быстренько переводили своих чад в школу другого учителя. Короче, жизнь Платорий вел собачью. Владелец зеленной лавки и продавец-медник, чьи заведения располагались напротив этой школы, с презрением поглядывали на Платория, считая его намного ниже себя.

Более высокие типы школ. Совсем другая атмосфера царила в школе Эганора. Хотя он формально и являлся рабом, но занимал привилегированное положение. Дети приходили в его школу в сопровождении не только весьма изысканных педагогов, но и с подчиненными им рабами, capsarii, которые несли книги и таблички для письма. К тому же школа располагала вполне достойным вестибюлем, где все эти служители могли, сплетничая, поджидать своих подопечных, пока те проводят часы за учебой.

Сама же школа – элегантное помещение, украшенное по стенам фресками на исторические темы, такими, например, как военные кампании Александра Македонского, статуями литературных героев, а на одной его стене была искусно изображена раскрашенная карта Римской империи, «поскольку, – как утверждал Эганор, – ученики должны каждый день иметь у себя перед глазами все моря и страны, все города и населяющие их народы; они должны знать названия местностей и расположение их, представлять расстояния между ними; истоки и притоки рек; береговую линию со всеми побережьями, заливами и проливами – это знание куда лучше усваивается глазами, чем ушами учеников»[163]. Эганор также использовал воспитательную розгу и довольно часто пускал ее в дело, но он никогда не допускал того, чтобы использование ее сводилось бы к тупой жестокости. Короче говоря, он представлял собой весьма компетентного учителя, который тщательно подбирал индивидуальный подход к каждому из своих учеников и потому был бы востребован в любом школьном классе в любую эпоху.

Методы преподавания. Все римские школы были невелики. Идея громадного «ступенчатого» учебного заведения, где из года в год учащиеся переходили бы от одного преподавателя к другому и в конце концов «оканчивали» его, не приходила в голову ни единому человеку. Платорий управлял своей школой в одиночку, Эганору помогали двое эффективных надсмотрщиков, но ни один, ни другой учитель не пытаются обучать одновременно, скажем, более тридцати учеников. Многие из учащихся Эганора приходили к нему едва ли не малышами и покидали своего учителя в том возрасте, когда они уже совершенно были готовы к обучению в школе риторики. Сам же Эганор делал упор на их общем элементарном образовании, хотя многие из детей уже знали латинскую и греческую азбуки и даже могли немного писать на этих языках еще до прихода в его школу.

Объем настоящей книги не оставляет нам места для подлинной дискуссии о формах и методах обучения в Античности. В школе все начиналось с обучения чтению, письму и простейшим арифметическим действиям, при минимальном использовании книг или учебных пособий. Учитель диктовал те или иные предложения и исправлял ошибки на навощенных табличках, где учащиеся записывали эти предложения. Учитель, подобный Платорию, имел, возможно, несколько истрепанных папирусных свитков, с которыми его подопечные должны были обращаться особенно осторожно, но букварей, какие будут в школах грядущих веков, не существовало. Эганор находился в лучшем положении, поскольку располагал значительной библиотекой, исключая разве что несколько книг, содержавших фаблио, которые вряд ли можно считать подходящими для чтения его воспитанниками.

В бедных школах обычный учитель мог благодарить судьбу, если его ученики, проучившись достаточно долго, могли хотя бы бегло читать. В более состоятельных школах, однако, дети достигали более высоких ступеней познания. Когда ученик начинал читать бегло и мог писать буквы на навощенных табличках, не путая строки и не делая ошибок, то затем приступал к заучиванию отрывков из эпических поэм, прежде всего Вергилия и Горация на латинском языке и Гомера – на греческом. Ему приходилось заучивать наизусть очень большие отрывки из произведений этих авторов[164], а также переводить их с греческого на латынь и наоборот.