Один день в Древних Афинах. 24 часа из жизни людей, живших там

Вслед за ним Афоя и Филела выходят из комнаты, но Афоя задерживается у двери, чтобы подслушать разговор.

Думая, что они с матерью остались одни, Феокрит тихо говорит ей:

– Не хотел говорить это при рабынях на случай, если они задумают убежать или что-нибудь в этом роде… Но я обсудил это дело с друзьями. Наш отказ выдать рабынь на руку Антифонту. Чтобы тебя точно оправдали, нам, возможно, придется согласиться на их допрос…

– Нет! – отвечает мать, и резкость, с которой она это произносит, явно удивляет Феокрита. А вот Афоя не удивлена. Напрягаясь, она пытается разобрать бормотание сына.

– Не знал, что ты так о них беспокоишься… Мы позовем лучших докторов…

– Не смей! – свирепо шепчет мать. – Твой отец оказался крепче, чем я ожидала! Я призналась, но он все никак не умирал, а этот крысеныш Антифонт так и норовил поговорить с ним! И да, Афоя меня подслушала, чтоб ее!..

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Эта глава основана на реальных событиях. Они описаны в одной из пятнадцати сохранившихся речей афинского оратора Анти-фонта, озаглавленной «Против мачехи по обвинению в отравлении». Большинство экспертов считают, что эта речь была создана в первой половине 410‐х гг. до н. э.

Предполагается, что, когда Антифонт стал успешным оратором, он наконец решился раскрыть страшный семейный секрет. Или же он поспорил с единокровными братьями о наследстве отца и состряпал ложное обвинение в адрес мачехи.

Увы, доводы стороны защиты до нас не дошли. Не знаем мы и того, какой вердикт вынесли присяжные. На суде Антифонт напирал на отказ семьи мачехи предоставить рабынь для допроса. В остальном его речь – сплошная риторика и голословные обвинения. Беспристрастные присяжные не признали бы мачеху виновной на основании таких обвинений. К сожалению, афинские присяжные не всегда отличались беспристрастностью.

Девятый час дня (14:00–15:00) Скороход отправляется в Спарту

Не многие знают, что в беге на длинные дистанции человек в хорошей физической форме может опередить лошадь. Лошадь весит гораздо больше и питается травой и зерном, а ни то, ни другое не является высококалорийной пищей. Кроме того, лошади – животные умные и противятся, когда их заставляют очень долго бежать с очень высокой скоростью.

Лабр – скороход, один из лучших гонцов-гемеродромов, которые относятся к коням как к трусливым хлюпикам. Как и многим гемеродромам на пике формы, ему чуть больше сорока лет. У него загорелое и обветренное лицо с глубокими морщинами вокруг голубых глаз – следствием того, что он постоянно щурится, вглядываясь в даль.

Самая длинная дистанция для бега на Олимпийских играх – долих, то есть всего лишь 24 стадия (примерно 4,2 км). Для Лабра это все детские забавы. Если нужно быстро добежать до одного из демов Аттики или доставить срочное послание из Фив в Беотию, смело нанимайте юношу лет двадцати; но долгий путь до Спарты выдержит лишь зрелый скороход, которому хватит сил и духа продолжать изнурительный бег, в то время как двадцатилетний разрыдается на обочине. Некоторые «длинные дистанции» гораздо длиннее других. Чтобы подготовиться к ним, требуются десятилетия тренировок.

Гонец, возвещающий о победе при Марафоне [62]

Скороход, направляющийся из Афин в Спарту, не может не думать о Фидиппиде. Более семидесяти лет назад (в 490 г. до н. э.) Фидиппид проделал тот же путь, который предстоит Лабру. Обстоятельства тогда были чрезвычайные: персидское войско высадилось близ Марафона с целью уничтожить Афины. Фидиппида послали в Спарту с просьбой о помощи. Если верить историку Геродоту, Фидиппид прибыл в Спарту «на второй день».

Здесь необходим контекст. Предположим, что Фидиппид стартовал у афинского булевтерия, а финишировал у спартанской герусии; это значит, что ему пришлось пробежать 1400 стадиев (245 км) менее чем за сорок часов. Причем бежал он в месяце метагитнионе (конец августа – начало сентября), когда в Греции стоит страшная жара. Лабр рад, что его отправили в Спарту весной, когда погода значительно лучше. С другой стороны, на высоких перевалах Тегеи его ждет жуткий холод.