Один год

И сейчас, когда Жмакин вошел в часовню, Никанор Никитич тоже рассказывал о самоубийстве талантливого итальянского конструктора моторов и о том, что секрет этого, по всей вероятности замечательного мотора погиб вместе с изобретателем. Вахтер дядя Веня, всегда сердитая, с поджатыми губами уборщица Еля, мойщицы, счетовод Анна Анфилопиевна, которую звали "Антилоповна", слушали пригорюнившись, потом поднаторевший на международных вопросах кладовщик Лошадный подытожил:

- Я так считаю, товарищ Головин, что в капиталистических странах развитие различных видов транспорта происходит хаотично, на основе конкуренции крупнейших промышленных и транспортных акул. Исключительно в погоне за прибылями и в страхе перед кризисами...

- Да, да, пожалуй, так! - торопливо согласился Головин. Он всегда очень быстро соглашался с Лошадным...

Жмакин немного еще послушал, потом пробрался к себе в алтарь, где теперь стояла его койка, немножко подремал, с полчасика, не больше, проснувшись, взглянул на ходики и опрометью кинулся во двор к Геннадию, который его уже ждал. Дежурный техник, тот самый давний неприятель Жмакина, который всегда расхаживал в желтой кожаной куртке - фамилия его была Цыплухин, - велел взять "девяносто шестьдесят два".

- Так она же бросовая машина! - возразил Геннадий. - На ней нормально заниматься совсем невозможно.

- Вам же ломать? - сказал Цыплухин. - Или вы хотите ломать новую?

И закусил лошадиными зубами свежую папиросу.

- Ладно, пойдем! - сказал Жмакин. - Не расходуй на него свои нервы, Геннадий. Со временем разберемся.

Вдвоем, как близкие друзья, они сели в кабину - Жмакин за руль, Геннадий сбоку. Вечер был тихий, ясный, теплый. Наморщив нос, Геннадий заговорил точно таким же голосом, каким говорил его инструктор:

- Итак, приступим! Прежде всего ознакомимся с рабочим местом водителя. Вот ваше рабочее место.

- Это где я задом сижу? - осведомился Жмакин, немножко поерзав на сиденье.

- Ага. Перед вами рулевое колесо - штурвал, в центре кнопка сигнала. Под правой рукой вы имеете рычаг коробки передач, слева рычаг ручного тормоза. Под ногами у вас слева педаль механизма сцепления, а правее рулевого колеса педаль ножного тормоза. Дальше вы имеете...

- Ладно, - сказал Жмакин, - теоретически я на все четыре ноги подкованный. Давай поехали.

- Чего, чего? - спросил Гена.

- Поехали, говорю, - повторил Жмакин. - У меня время ограниченное, я через две недели должен права иметь. И так, брат, полжизни псу под хвост ушло.

Геннадий немножко потянул носом. Тон у него стал жалобный.

- Ты погоди, Алеха, - попросил он. - Тут сначала автоматизма нужно добиться. Это не шуточки. Отработать нужно рабочее положение рычагов, чтобы не глядя на них...

- А ты не сомневайся! - жестко произнес Жмакин. - Я такой человек, что, если захочу, через месяц самолетом управлять буду. Во мне "горит огонь желаний", - сурово процитировал он. - Ты давай, Гена, не мешай, и порядок. Ясно? Короче, поехали!

Но Гена заупрямился.

Жалостным голосом он воззвал к жмакинской сознательности и рассказал, что машина дана Геннадию под его личную ответственность. А он так нынче в штрафниках, загоняет машины, потому что попал "в историю". И даже самую историю он хотел рассказать, но не вышло.

- У каждого, брат, своя история, - перебил Жмакин, - некогда нам нынче истории рассказывать.

- Тогда повторяй! - сурово велел Гена. - Что мы имеем перед собой?

- Мы имеем штурвал, - стараясь сдержать раздражение, сказал Жмакин. Имеем два тормоза - ручной и ножной, имеем стартер - вот он - пупка торчит, имеем конус, иначе сцепление, имеем акселератор и рычаг скоростей - вот оно - яблочко. Так?

- А передний щиток?

Жмакин рассказал о приборах на переднем щитке. Геннадий два раза его поправил - он стерпел, хотя поправки были пустяковые. К Геннадию он не поворачивался - глядел прямо перед собой, в смотровое стекло. Геннадий велел ему плавно выжать конус и поставить первую скорость, потом вторую, наконец четвертую.

- Может, поедем? - спросил Жмакин.

- Быстрый ты слишком! - сказал Геннадий. - Меня, знаешь, сколько долбили теоретически, пока я до практики дошел? Итак, слушай, в чем заключается фактор сцепления.

Алексей смотрел перед собой и не слушал: вот по двору, виляя бедрами, прошла мойщица Люба. Вот вернулся из часовни к себе вахтер дядя Веня. Вот пробежала сердитая Еля, размахивая локотками и стуча каблучками.

Геннадий раскраснелся, с каждой минутой он говорил все увлеченнее, потом заставил Жмакина выйти из кабины и поднять капот.

- Теперь гляди сюда со всем пристальным вниманием, - приказывал он, наклонись, не стесняйся спинку погнуть. Шоферское дело - знаешь какое? Которые себя сильно жалеют, могут попечение оставить - тогда шоферские права не про них.