Один год из жизни профессора

Генерал долго молчал. В силу своей профессии и опыта он привык верить в невероятное и всегда предполагать худшее. Невероятным, с его точки зрения, в этой ситуации было то, что третье приложение и факт договоренности о возможности пересмотра границ удавалось столько лет сохранять в тайне, а всплыло все это на поверхность именно таким образом – на окраине Европы, вдали от ее центральных столиц, в кабинете профессора истории. За такими тайнами разведки охотятся годами, кладут лучших агентов, тратятся на подкупы и выстраивают сложнейшие комбинации. Да, его величество случай. Худшее он был склонен видеть в уж слишком своевременной смерти статс-секретаря, и сейчас думал, что Германову и Ольге в Стокгольме кроме шведской контрразведки могли угрожать намного более опасные силы тех, кто, похоже, стремился не допустить утечки информации о третьем приложении. А они все же выскочили. Если и это было везением, то наличие этого качества у Германова, похоже, зашкаливало, а в разведке этот фактор значил очень и очень много.

Германов несколько неправильно понял молчание генерала – ему показалось, что тот не до конца понимает значение сделанного открытия.

– Я не берусь сразу изложить все возможные варианты использования нами информации о третьем протоколе, но чувствую, что мы теперь действительно можем выстроить несколько цепочек событий – причем формально даже без нашего участия, которые могут изменить расклад сил и тенденции в европейской политике. Уверен, например, что целый ряд стран, получив формальное основание требовать пересмотра своих границ, им воспользуются и могут не ограничиться только требованиями. Прошу не считать меня кровожадным варваром, но такое развитие разрядит обстановку, устранит зреющие конфликты…

– И породит основания для новых?

– Да, но это будет потом. И главное: рухнет французская гегемония. Они не удержат прежнюю систему в существующих рамках. Немцы должны получить возможности развиваться, поднять свое благосостояние мирным путем. Иначе они опять встанут на тропу войны.

– А Вы уверены, что мирным? У них столько претензий накопилось. Живут в нищете. Народ уезжает. Сколько миллионов уже переселились в НКР и Уралсиб?

– А здесь нужна тонкая игра. Вздохнуть им дать надо, но и показать, что если в их действиях будет ощущаться угроза, то на них набросятся все и со всех сторон. Послать им такие сигналы – дело техники. Кстати, совсем неплохо, если в рамках пересмотра границ от них что-нибудь потребуют поляки, например, еще кусок Восточной Пруссии. Да и Чехия границы Моравии может захотеть округлить. Ну, и конечно, внутригерманские споры. Надо добиваться, в первую очередь, экономическим путем неравномерности развития германских земель. Поднимать Баварию как вторую Австрию, например, Эссен и Ганновер оттягивать к западу, обострять конкуренцию Пруссии и Саксонии. Они же очень разные, немцы. Не зря ведь последними в Европе объединились в прошлом веке. И ни в коем случае не допускать чрезмерного усиления и доминирования Пруссии. Пусть среди шести германских государств будет 2–3 примерно равноценные силовые центры, а не один, как в конце 19 века.

– И Вы предлагаете нам этим заняться? Управлять и манипулировать 60-ю миллионами немцев и всей европейской политикой с нашими 12-ю миллионами населения на задворках Балтики?

– Нет, конечно. Желающих заняться этим делом будет и без нас больше, чем достаточно. Мы только инициируем эти события, а дальше пойдет дело само.

– Как Вы это себе представляете?

– Во-первых, – Германов уже забыл, что не собирался в этом разговоре давать развернутую картину возможных действий, – мы подбросим информацию о третьем протоколе тем, кого это больше всего касается. Причем не напрямую, а через третьих лиц. Я думал использовать французскую прессу и научные круги. Там есть люди, которые в погоне за сенсацией проломят любые стены и вытащат из архивов подлинник протокола. Важно только не привлекать к работе с ними немцев, а то это будет выглядеть как национальная измена. А так – восстановление попранных демократических процедур. Нормальное дело. Тем более, у них идет вечная политическая грызня между партиями, и всегда можно найти желающий хорошенько умыть тех, кто у власти. И, во-вторых, – Вы только не пугайтесь – нам надо будет показать другим пример использования открывающихся возможностей. И пойти на силовую акцию.

Генерал почувствовал, что у него кружится голова. Не от недосыпа и коньяка в шесть утра, нет. Перед ним сидел штатский профессор университета и предлагал развязать войну!

– И кого же громить будем, батенька? – он вовсе не собирался скрывать откровенной насмешки.

– Так шведов отсель мы будем громить, шведов. Во всяком случае, начнем с требования вернуть Аланды. Ультимативно. А не согласятся – заберем.