Один год из жизни Уильяма Шекспира. 1599

Получив новости из дома, Эссекс, и без того изможденный физически и нравственно, совсем пал духом. Умерла его дочь Пенелопа, а жена, будучи в положении, занемогла и опасалась выкидыша. Восстановив силы, Эссекс сурово расправился с теми, кто уцелел в Уиклоу. На военно-полевом суде, состоявшемся 11 июля, за трусость был приговорен к смерти лейтенант Уолш, находившийся в подчинении капитана Лофтуса. Других офицеров Эссекс разжаловал в рядовые, а солдат поголовно «приговорил к смерти»; впоследствии «многие из них получили помилование, но, дабы преподать солдатам урок, казнили каждого десятого». Подобная тактика была для англичан совсем не характерна. Эссекс узнал о ней из трактата Тацита (граф прочел его в английском переводе), изучив один из комментариев к тексту: если солдаты, «побросав оружие, трусливо бежали с поля боя», их генерал «приговаривал к смерти каждого десятого — центурионов и простых солдат». Возможно, это послужило солдатам хорошим уроком, и они оставили мысль о дезертирстве, но в Лондоне к самоволию Эссекса отнеслись крайне негативно. «Расправа Эссекса над войском Харрингтона вызвала неодобрение, получив широкую огласку», — вспоминал Джон Чемберлен.

За пределами двора об ирландской кампании уже начали складывать байки. Вернувшись на родину, дезертиры рассказывали, как дурно с ними обращался Эссекс. Один из них, Гарри Дэвис, валлиец, по стечению обстоятельств работавший в Виндзоре, признался местным властям, что «граф Эссекс, путешествуя из Уотерфорда в Дамдеррик, в лесу столкнулся с кровожадными ирландцами, где в сражении потерял 50 тысяч человек, а сам получил такое тяжелое ранение в плечо, что чуть не лишился руки». Все это сущая выдумка, но в отсутствие достоверных свидетельств о ходе войны, подобные новости, наполнявшие «слух вздорными вестями», как сказал Шекспир в Прологе ко второй части «Генриха IV» (перевод Е. Бируковой), сильно обескураживали людей и вряд ли шли войне на пользу — слишком дорого обходилась эта кампания, чтобы народ ее поддерживал. Посол Венеции в Лондоне писал тем летом домой: «Ирландия стала для англичан могилой».

Рекрутов вряд ли стоило стыдить за отсутствие боевого духа. К середине июля только шесть тысяч из шестнадцати, изначально отправившихся в Ирландию, были готовы к дальнейшим сражениям. Их судьбе не позавидуешь: из скудного солдатского заработка вычитали траты на еду, оружие и обмундирование; еще больше усугубляло ситуацию отсутствие подходящей обуви — «присланные из Англии сапоги» совершенно не годились для болот, где мгновенно рассыхались. Боевой дух командира также оставлял желать лучшего. Эссекс все больше впадал в паранойю, убежденный в том, что его «враги в Англии, сознательно очернили» его имя, и теперь исподтишка «наносят ему удар за ударом». Он горько жаловался Тайному совету: «Я вооружен, но опасаюсь удара в спину». Он окончательно поник, получив оскорбительное письмо от Елизаветы, строки которого впились ему в сердце, словно жало пчелы, — королева приказывала напасть на «гнусного ирландца Тирона» без всякого промедления.

К тому моменту, как письмо достигло Дублина, Эссекс уже отправился на запад с армией из 1200 пехотинцев и 200 кавалеристов — подавить небольшое восстание в графстве Оффали. За десять дней похода ничего существенно не изменилось, и в начале августа Эссекс вернулся назад, где посвятил в рыцари еще тридцать человек, включая двух литераторов — поэта Джона Харингтона и эссеиста Уильяма Корнуоллиса. Разъяренная Елизавета отправила ему еще одно письмо: «Вы довели свою армию до отчаяния и ослабили ее силы мелкими стычками, от которых нет толку, упустив драгоценное время». Опасаясь нападения испанцев в конце июля — начале августа и возвращения Эссекса на родину — он вполне мог использовать ее письмо как удобный предлог — Елизавета решила усугубить их конфликт: пересмотрев документ о военных полномочиях Эссекса, она запретила ему вступать на английскую землю без ее разрешения.

Кампанию Эссекса ожидало и еще одно поражение — пятого августа в Извитых горах ирландцы во главе с О’Доннеллом внезапно напали на англичан (ими командовал сэр Коньерс Клиффорд). Из полутора тысяч английских солдат пали 241 (включая 10 офицеров); еще около двух сотен получили ранения; в общей сложности это треть войска. Клиффорд был убит и обезглавлен — его голову отправили О’Доннеллу. Джон Харингтон, оставшийся после битвы в живых, уверял, что англичан околдовали: «Я взаправду считаю, что суеверия ирландцев, в том числе их магия и ведьмовство, помогли им одержать над нами верх». Если бы не храбрость кавалеристов, «пустившихся в бой на холме, среди камней и мхов, где никогда не ступала лошадь», потери были бы куда больше.