Один год на корабле

Первый наш выход в открытое море состоялся в начале февраля. Дул южак. Море волновалось, но это были цветочки, ведь, как только мы вышли с бухты, нас стало довольно-таки прилично покачивать. Так как я был трюмачом, момент отбытия с порта и выход в открытое море я провел в трюме, на своем боевом посту, и ощущение смены локации я на себе не ощутил, лишь шум двигателя и небольшое покачивание. Но когда мы услышали три звонка, говорящие об окончании объявленного действия, мы расслабились. Радис остался внизу, а я полез по узкой лестнице и появился на палубе около камбуза. Мне было дико интересно, что там снаружи, и я направился к корме корабля. В тот миг как я начал входить в полуют (кормовая часть палубы, частично утопленная в корпус судна), или его еще называют на нашем корабле «тральный ангар», нашу коробку качнуло, и я сильно ударился плечом о броняху (дверь). Пройдя чуть дальше, справа взгромоздилась катушка с тралами, чуть поодаль, слева, виднелась пара учебных мин. Они были аккуратно сложены неподалеку от пульта управления кран-балкой. Кран-балки представляли из себя мини-краны, установленные на корме корабля. Управлением кран-балкой занимались трюмачи, но я за службу ни разу не притронулся к ней, в связи с тем что спустя три месяца я был уже артиллеристом.

Во время погрузо-разгрузочных работ Радис брался за управление этого довольно-таки непослушного, но очень полезного аппарата. Почему-то не было ни одного случая, чтобы кэп не наорал на него, да в принципе тяжело было вспомнить спокойного и тихого кэпа.

Между балками находился слип (часть корабля для спуска и поднятия мин).

Выйдя на ют, мой нос ощутил запах, который я до сих пор помню, когда закрываю глаза и пытаюсь нащупать в воспоминании запах холодного зимнего моря: та свежесть и то ощущение эйфории и чувства, когда захватывает дух и не можешь надышаться воздухом. Невозможно подробно описать ту красоту, которая окружила нас. Высокие горы, которые смотрели нам вслед. Февральское красное солнце, освещавшее нам путь в сторону неизвестности. Крики чаек. Действительно, когда выходишь с порта, тебя сопровождают чайки, но для меня было удивление, когда нас окружила стая дельфинов и, грациозно выныривая, по одному шла с нами в одном направлении еще долгое время. Моя вылазка на ют была приятным шоком. Если описать вкратце, то я будто побывал в другом мире.

Покуривая перекур (уставные сигареты), я не мог насладиться красотой, которая была вокруг нашего небольшого корабля. Пытался привыкнуть к новому, ранее не знакомому мне чувству. Я ощутил какое-то обновление в себе, небывалую бодрость. Наверное, это чувство возникало у многих моряков. Я для себя назвал его «синдром первопроходца».

Вдруг из-за тральной катушки вылез Вася и сказал:

– Покурим!

– Да не вопрос, – ответил я, передавая ему оставшуюся дымящуюся часть папиросы. Вася относился к БЧ-2-3 и был в должности «минер», он находился на юте довольно часто, так как там был его боевой пост. Помимо этого он входил в расчет ютовых. Их задача заключалась в швартовке кармы корабля.

К нам подошел дежурный по низам и сообщил, что нас ждут на ГКП (Главном командном пункте). Мы быстро поднялись по трапу, ведущий на верхнюю палубу, и, пройдя мимо моего родного ранца (приспособа для хранения шлангов для воды), мы оказались около пушки АК-630 (шестиствольная, калибр 30).

– Слышал, завтра на К-2 она будет стрелять. Жаль, я не увижу, – сказал я. (К-2 – учения, проводимые один раз в году.)

– А я увижу! – заулыбался Вася.

Далее мы прошли мимо трубы, которая дымила изо всех сил, это говорило о том, что корабль шел с крейсерской скоростью, примерно 17 узлов. После мы нырнули в коридорчик и по трапу поднялись в главное помещение, где находился кэп, офицеры, штурман и еще кто-то из матросов. Я, Вася, Новожил и Горох (кстати, мы четверо были с одного города) стояли и ждали указаний. Через несколько минут зашел матрос с ведром забортной воды. Кто-то скрутил плафон и передал его кэпу, тот черпнул морской воды и подал мне. Я должен был все выпить и крикнуть:

– Я моря-я-як!

Было совсем нелегко это сделать, так как плафон был пол-литровый. На минуточку, морская вода на вкус напомнила марганцовку, но я сдержался и не блеванул. Нам сказали, что нам еще повезло, так как вода холодная. Парни, кого посвящали летом, блевали!

– Поздравляю, товарищи матросы, теперь вы моряки! – торжественно произнес кэп.