Один год жизни

— С Доротеей сегодня куда интереснее, чем с вами вместе взятыми, — пожав своими детскими плечами, разочарованно, но точно без обиды в голосе, ответил мальчишка, после чего взял из рук Роланда «витамины» (пара таблеток для лучшей переносимости перелета с аневризмой головного мозга) и отправился на место, расположенное в противоположной стороне салона. Я распустила волосы, пытаясь расслабить в себе хотя бы туго натянутые корни волос, но это совсем не помогло моим туго натянутым нервам.

К началу полета оказалось, что бизнес-классом до Берна летим только мы и еще двое мужчин средних лет, которые сели слишком далеко от нас. Доротея с Мартином сидели тоже вне поля нашего зрения, отчего, когда самолет начал движение, мне вдруг показалось, будто кроме меня и Роланда во всем самолете вообще больше никого нет — даже летчика! А это значит, что последнее лицо, которое я увижу перед своей гибелью, будет спокойное и самоуверенное лицо Олдриджа — в общем, не самый лучший вариант того, что можно увидеть перед полным забвением.

Роланд отложил глянцевый журнал и, случайно проскользнув по мне взглядом, вдруг повернулся ко мне всем своим телом, чтобы внимательнее рассмотреть моё лицо. Мимолетно посмотрев на свои руки, покрывшиеся гусиной кожей, я поняла, что моё тело стало мертвенно-бледным.

— Что случилось?! — обеспокоенно поинтересовался Роланд.

— Всё в порядке, — дрожащим голосом ответила я и, трясущейся рукой, стряхнула испарину со своего лба.

— Вы что, боитесь летать? — слегка наклонившись в мою сторону, тихо спросил Олдридж.

— Наверное. Я… Я не знаю. Это мой первый полет, — нервно сглотнула я, глядя на движущуюся землю за иллюминатором.

— Глория, — попытался привлечь моё внимание Роланд, но, не возымев успеха, еще раз позвал меня. — Глория, посмотрите на меня.

Я оторвала взгляд от иллюминатора и повернулась в его сторону. Серые глаза Роланда оказались неожиданно близко и, смутившись, я на секунду забыла о том, что именно со мной происходит. Но то была всего лишь секунда.

— У меня закладывает уши, — пожаловалась я, понимая, что моё паническое состояние растёт в геометрической прогрессии.

— Такое бывает. Успокойтесь. Чтобы стало легче, возьмите конфету и рассасывайте…

Я последовала совету Олдриджа, но это мало помогало. Из-за давления в ушах, я совершенно забыла о том, что за мной наблюдают, и так сильно зажмурила глаза, что, наверное, со стороны казалось, будто душа у меня заячья — такая же трусливая и трясущаяся. Роланд внезапно дотронулся до моего околевшего плеча своей горячей ладонью и начал его растирать. Странно, но это подействовало. Через пять минут, когда заложенность в ушах начала постепенно спадать, я открыла глаза и посмотрела на своего соседа. Он оторвал взгляд от обивки расположенного напротив него кресла и, посмотрев на меня, убрал с моего плеча свою пылающую ладонь.

— Легче?

— Да, — ответила я, сделав глубокий выдох.

— Летать не так страшно, как Вам кажется.

— По-видимому, Вы часто этим занимаетесь.

— Довольно часто.

— Можно задать вопрос, который меня мучает последние несколько дней?

— Задавайте, — заинтересованно разрешил Роланд.

— У нас всего два варианта: Швейцария и Канада. Так?

— Так.

— Почему Вы решили сначала лететь в Швейцарию? Потому что она ближе или потому, что в Швейцарии больше вероятность добиться успеха?

— Шансы в обеих странах одинаковы. Просто Оттава дальше Берна.

— Понятно, — вздохнула я и, после минутного молчания, не выдержала. — У нас ведь есть реальный шанс, а не пустая надежда, да?

— Хьюго Бьянчи — один из лучших специалистов Европы в области операций на головном мозге. Я переслал ему показания Мартина, и он решил лично осмотреть мальчика. Он явно дал понять, что хотя и небольшой, но шанс у нас всё же есть. Он примет нас уже завтра.

— Пффф… Замечательно, — тяжело выдохнула я. — Через сколько мы приземлимся?

— Примерно через час и пятнадцать минут.

Впоследствии, посадку я перенесла немногим легче, чем взлёт.

Глава 51

В аэропорту Берна нас уже ожидало очередное vip-такси, сев в которое мы вскоре оказались у пятизвездочного отеля. На имя Роланда Олдриджа было зарезервировано два номера, в одном из которых разместились я с Доротеей, номер же по соседству обосновали Роланд и Мартин. Убранство отеля было настолько шикарным, что поначалу мне было даже не по себе от вычурных излишеств, но вскоре я с ними свыклась. В нашем просторном номере расположились две двуспальные кровати из резного дуба с покрывалами из золотистых нитей, на полу лежал мягчайший молочный ковер с изысканным рисунком, на потолке висела необычайной красоты люстра, в стену была встроена огромных размеров плазма, а прикроватные комоды были украшены декоративными бра. Но вся эта роскошь меня больше нагнетала, нежели успокаивала. Глядя на нее, я осознавала, что нахожусь в параллельном для себя мире, и нахожусь я в нем лишь потому, что в голове Мартина застряла смерть.