Один из нас

– Эми Грин говорит, что ты был там в момент смерти Боуи, – сказал Бертон. – Дэйв Гейнс с его парнем говорят, что ты убил Салли. Картина не складывается, но их слов достаточно. Никто из них не желает поступить как честный человек и отказаться от своих показаний. И никто, кроме меня, не испытывает желания внимательно рассмотреть свидетельства.

– Просто потому что я чумной, – горько сказал Енох. – Чудик. Тварь. Монстр. Уродец.

– Совершенно верно.

– Вы называете нас так, как видите. У вас одно имя для нас всех. А теперь вы говорите, что то, что я невиновен, не стоит и горстки бобов?

– Я пришел, чтобы сказать, что мне жаль, что так получилось, малыш.

– А как насчет вас, сэр?

– Что насчет меня? – переспросил Бертон, хотя он понимал, о чем тот говорит.

– Вы сами-то не хотите поступить как честный человек? Не потому, что я чумной, а просто потому, что так правильно?

Порой история какого-либо события сводится к одному-единственному решению одного-единственного человека. Может быть, этот человек – не Гейнс и не Брайант, а он сам?

Он представил, какая поднимется вонь. Весь город обратится против него. Ему запретят посещать церковь. Он проиграет выборы. По ночам в его окно будут швырять камнями. Он будет получать письма с угрозами. Может быть, на лужайке перед его домом даже появится пылающий крест. Шакалы-журналисты раскопают его прошлое и вываляют в грязи бедняжку Энн вместе с ним самим. Его ждет позор, крушение, возмездие.

Правда никого не заботит, по крайней мере, когда она противоречит успокоительной сказочке. Истории о добре и зле, в которую так хотят верить добрые жители Хантсвилла.

Округ Старк имел достаточно забот с расовыми разногласиями. В шестидесятые, когда повсюду царили волнения, казалось, что Хантсвилл может избегнуть общей участи. Бертон, в ту пору еще молодой помощник шерифа, наблюдал, как белые и черные детишки мирно играют друг с другом в песочнице, и думал: вот где закончатся страх и ненависть. С нашими детьми. Но потом одна черная семья переселилась в квартал, где жили белые, и мэр Эмери выступил по радио и сказал, что настало время приструнить этих ниггеров, показать им, что они неправы. Через три дня дом закидали бомбами, погибла малолетняя девочка. Еще два дома были обстреляны. По ночам черные патрулировали с ружьями свои кварталы.

С тех пор положение дел несколько улучшилось, но не сильно. В городе имелись черные и белые районы, ку-клукс-клан по-прежнему процветал, расовые противоречия то усиливались, то ослабевали. Стены, разрушенные в шестидесятые, были отстроены заново. Бертон распрощался с надеждами на то, что черные и белые когда-либо смогут жить вместе в любви и согласии. И если это было невозможно для людей разных рас, то что уж говорить о людях и чудовищах?

В конце концов, может быть, он и мог бы спасти Еноха Брайанта, но при этом принеся в жертву самого себя и развязав новую волну насилия. Куклуксклановцы уже дважды обстреливали Дом, и если слишком их раздразнить, то понадобится немного времени, прежде чем они спалят его до основания.

Тем не менее закон есть закон, и для Бертона это правило преобладало над всем остальным. Хороший город сам управляет собой, но это не значило, что шериф был готов смириться с судом толпы. Он мог бы что-нибудь предпринять. Скажем, все же нажать на Арчи Гейнса – может быть, парень даст слабину. Допросить Эми Грин, дождавшись момента, когда ее мамаши не будет поблизости. Показать ребятишкам, в чем правда.

Если они откажутся от своих показаний, это будет их решение, и на них же обрушатся последствия. Если нет – что ж, значит, ничего не поделаешь.

– Может быть, я и мог бы попытаться, – сказал он.

– Спасибо, шериф!

Бертон встал.

– Погоди меня благодарить, малыш. Шансов очень мало.

– Но вы хотите попытаться. Вы верите мне. И я благодарен вам за это.

– Спокойной ночи, – попрощался Бертон.

Хороший город блюдет сам себя. Если нет – это становится его работой.

Когда шериф удалился, Пес схватился за прутья решетки и принялся глазеть на дверь, в которую он вышел, словно тот мог в любую минуту вернуться обратно и выпустить его отсюда.

Шериф Бертон оказался хорошим человеком! Кто бы мог подумать? Этот факт вновь зажег в груди Пса огонек надежды касательно множества вещей. Такие же чувства он испытывал, видя приветливое, дружеское отношение к себе Салли. Значит, не все куры заклевывают слабых! Он понимал: глупо надеяться, что ему вернут свободу, но ничего не мог с собой поделать. Шериф сказал, что хотел бы выпустить его из клетки! Он снова сможет бегать! Он найдет себе отличное укромное местечко, где сможет бегать на четвереньках, и никто его не побеспокоит. Он вернется на ферму. Папа Элбод скажет ему спасибо за то, что он пытался спасти Салли жизнь. Его друзья будут знать, что он никого не убивал. Весь город будет знать!