Один на льдине

Со здоровыми зеками, которые вынуждены их обслуживать — доставлять еду, производить ремонт отопления, освещения, помещения, — больные СПИДом не конфликтуют.

Однако с младшим обслуживающим персоналом колонии ВИЧ-инфицированные ведут себя нагло, вымещая на работающих с ними людях все накопившиеся обиды. Как говорится, из живых вытягивают жилы.

Черносливов вызвал к себе Пилипенко как раз для выяснения последнего конфликта ВИЧ-инфицированного зека с младшим инспектором Станкевичем.

— Вы знаете, Владимир Витальевич, они меня скоро в могилу вгонят, — начал свое объяснение Пилипенко.

— Нас тоже, — заверил его Черносливов, не дав возможности подчиненному разжалобить себя. — Доложите, как было дело.

— Юрий Григорьевич Полканов, по кличке Полкан, сидит у нас за убийство со сроком четырнадцать лет. Он совал прапорщику Станкевичу деньги, чтобы тот достал ему наркотики и пронес в барак. Станкевич отказался и доложил об этом мне. Я потребовал от Полкана, чтобы он оставил Станкевича в покое. На мое требование, как вы понимаете, он положил свой прибор. С идиотской ухмылкой он мне заявил, что если мой подчиненный Станкевич такая бестолочь, то я сам должен купить ему наркоту и пронести в барак.

— Ну и нахал! — возмутился Черносливов.

— Не то слово, таких, как Полкан, еще поискать надо! Что мне оставалось делать с этим ослом? Не стану же я им пачкать камеру ШИЗО на тридцать суток, тем более что рук он не распускал, а трепался. Трепаться у нас многие зеки насобачились. О наглых требованиях Полкана я доложил вам.

— Помню! Это было примерно неделю тому назад. Николай Алексеевич, я же тебе поручил разобраться.

— Верно. Вы мне рапорт Сергея Леонидовича направили, и я занимался этим вопросом, — подтвердил Страхов.

— Ну и каков результат?

— Результат может быть только отрицательный. Полкан перевоспитанию не поддается. Для таких нарушителей надо камеру выделить в ШИЗО и ПКТ, — предложил он Черносливову.

— Видимо, придется так поступить, иначе с ними не управиться, — согласился Черносливов. — А ты, Пилипенко, не стесняйся, докладывай дальше о своем Полкане.

— Ну что, Полкан затаил злобу на Станкевича за его несговорчивость. А сегодня во время раздачи пищи уколол Станкевича грязной иглой от шприца. Сами понимаете, к каким это может привести последствиям для Станкевича, его жены и их двух малолетних детей.

— Этих Полканов я расстреливал бы без суда и следствия! — вырвалось у Страхова.

— Эту проблему одним махом не решить, — возразил ему Черносливов. — Тут другой нужен подход. Сейчас ВИЧ-инфицированные зеки разбросаны по всем колониям, и там администрации мучаются с ними подобно нам. Их надо собрать в одну тюремную больницу, создать условия врачам для работы с ними.

— Вы что, не знаете, какие дорогие лекарства требуются для лечения больных СПИДом? Они во много раз дороже любого наркотика. А где деньги у нашего министерства на их приобретение, если их нет на зарплату нам и на содержание заключенных в нормальных условиях? — заметил Страхов.

— То-то и оно, — вздохнул Черносливов. — Давайте не будем забивать себе головы бесполезными прожектами, а поговорим о Станкевиче и Полкане. Полканова надо немедленно поместить в карцер, пускай там немного поостынет, может, быстрее подохнет от туберкулеза, чем от СПИДа. Ну а Станкевичу придется ежемесячно проходить тестирование на выявление у него СПИДа. Бог даст, может быть, и проскочит. А если Полкан его заразил, будем судить мерзавца по статье сто двадцать второй, предусматривающей наказание за заражение ВИЧ-инфекцией до пяти лет лишения свободы.

— Что ему это наказание? Он и свой срок за убийство не успеет отсидеть, так как раньше подохнет, — заметил Пилипенко.

— Больше того, что предусмотрено законом, мы ничего сделать не можем. Так что, Сергей Леонидович, пойди распорядись от моего имени, чтобы Полкана немедленно посадили в карцер.

Когда Пилипенко вышел из кабинета, Черносливов предложил Страхову сигарету и закурил сам.

— Николай Алексеевич, я хочу с тобой поговорить о нашем положенце.

— Что, уже наступило время?

— А ты как считаешь?

— Вам решать.

— Последние неприятности — убийство Крученого, побег Умника и даже беда с прапорщиком Станкевичем — напрямую связаны с Диким. ВИЧ-инфицированные вышли у него из-под контроля, а ведь поддержание внутреннего порядка в колонии полностью лежит на положенце.

— Ну, такое разделение функций между нами условное. За все должны отвечать мы.

— Если мы негласно согласились отдать положенцу часть своих обязанностей, то он не должен филонить. А раз он устраивает нам одни проблемы, тогда зачем нам такой положенец? Я приглашал Дикого к себе на беседу, пытался найти с ним общий язык, но он зажрался просто!

— Где это видано, чтобы смотрящий или положенец выступали в открытую против начальника ИТУ?

— В том-то и дело, что он поступает вопреки всем сложившимся правилам. Его надо хорошенько вразумить и поставить на место.

— Ну, арсенал для этого у нас богатый. Можем посадить его в ШИЗО, ПКТ, дополнительный срок подвесить за какой-то прошлый грех, который вдруг обнаружился. В конце концов, можем опозорить.