Один шаг в Зазеркалье. Герметическая школа (Книга первая)

   Меня мало интересовала команда, когда решалась моя, собственная судьба. Я шел и размышлял о своем положении и о том, как переселиться в Москву, чтобы с помощью Джи проникнуть за занавес этого мира. Джи как будто угадал ход моих мыслей и сказал:

   – Если ты утончишь свой внутренний состав, то тебе удастся проникнуть сквозь игольное ушко алхимического лабиринта. Будучи сырым, ты никогда не проплывешь между Сциллой и Харибдой, стоящими на грани двух миров.

   “Опять он говорит о моей сырости”, – недовольно подумал я.

   – Между нами колоссальный разрыв, – продолжал Джи.

– Внутренне я обитаю в ином пространстве, которое тебе пока недоступно. Поэтому тебе следует пройти обучение у моих учеников и избавиться от деревенской грубости. 

   Меня не вдохновила такая перспектива: я предпочитал общество Джи, но таил эти мысли в себе. Меж тем мы подошли к крутому берегу озера. Гладь воды была уже по-осеннему темной и суровой. Джи разделся и, войдя в воду, поплыл; я старался не отставать от него, но ледяная вода обжигала тело, и через несколько минут я повернул назад. Джи все плыл и плыл, удаляясь от меня. Но когда я с трудом выбрался на берег, то, к своему удивлению, обнаружил там Джи: он, посмеиваясь, растирался полотенцем.

   – Как вы могли оказаться здесь? – подозрительно спросил я, но Джи ничего не ответил.

   Меня это настолько поразило, что я неожиданно для себя заявил: .

   – Сегодня попробую сделать первую сознательную жертву: пойду в село и достану отличную закуску, – и, прихватив пакет для продуктов, направился в сторону ближайшего села.

   – Только помни себя, – бросил Джи мне вдогонку.

   “Себя-то я никогда не забуду, вот помнить бы о других”, – недовольно подумал я и пошел по накатанной сельской дороге. Я мечтал найти в убогом селе домик, в подвальчике которого с потолка свисали бы окорока мяса, а в углу стоял бы бочонок красного вина. Нет, не похож я на тибетского монаха, который во имя святого учения отправляется за подаянием. Поборов внутри себя спесь городского жителя, я стал бродить по крестьянским дворам, высматривая, нет ли там чего из еды. Через час унизительных для меня расспросов и поисков я приобрел баранью ногу и литр картофельного самогона. Гордясь собой, я направился на дачу, но неожиданно для себя очутился в совсем незнакомой местности. Вся округа была усеяна однообразными квадратами дачных участков, похожих друг на друга как две капли воды. Сев на огромный камень у развилки дорог, я осознал, что не запомнил ни названия поселка, где стояла приземистая дача, ни пути к ней от станции. Пушистые белые облака мирно проплывали по небу, а я все сидел и гадал, какая из дорог является наилучшей.

   Только теперь я понял, что Джи не зря предупреждал меня: “Будь алертен, когда находишься в сфере действия Луча”.

   Я сожалел, что не мог взглянуть на мир его глазами и не принимал его слов всерьез.

   Выбрав дорогу наугад, я пошел ускоренным шагом, но через час дорога неожиданно закончилась у ворот очередного дачного поселка. Я вернулся к камню и пошел от него по другой дороге. Вокруг тянулись поля; дачи перестали попадаться, я пересек какой-то лес, попытался вернуться к камню, но не смог. К вечеру местность показалась мне хорошо знакомой. Уже в сумерках, уставший и обескураженный, нашел я покосившийся деревянный домик, стоящий в глухом переулке. “Наконец-то я вернулся”, – обрадовался я, открыл калитку, вошел в полутьме в дом и позвал Джи, но навстречу вышла незнакомая женщина, очень старая, в морщинах, с седыми волосами, и спросила:

   – Вы кого-то ищете?

   У нее были светлые острые глаза, на плечи накинута яркая шаль с крупными цветами. Я понял, что в сумерках ошибся, и рассказал ей историю о том, как я заблудился. Женщина ответила, что ночью я вряд ли найду дорогу, но могу остаться у нее до утра. Я осмотрелся и заметил огромного черного кота, который неприветливо наблюдал за мной, изо всех сил давая понять, что я вторгся на его территорию. Комната оказалась на удивление чистой, а кровать у окна покрывал сиреневый ковер. Под потолком висели связки лекарственных трав, их резкий запах был мне незнаком.

  “Уж очень подозрительно здесь все”, – подумал я, но плутать в темноте больше не хотелось.

  – Ну что ж, отдыхайте с дороги, – сказала женщина.

  Серое платье болталось на ее сгорбленных плечах, а поседевшие волосы выбивались из-под платка. Я вдруг подумал, что когда-то она была очень красива. Я угостил кота бараниной, и тот, шипя, убрался с дороги. Странная хозяйка постелила мне постель и предложила чаю из каких-то мелких сухих цветов; я почему-то чувствовал себя неловко и не решался заговорить с ней. Почувствовав навалившуюся усталость, я закрыл глаза. Я снова увидел перед собой проселочные дороги, по которым так долго ходил весь день, и перекресток бесконечностей. Если бы Фея не рассердилась, я бы не оказался здесь. Я вспомнил слова Джи: