Один шаг в Зазеркалье. Герметическая школа (Книга первая)

   – На женщин, тем более, не трачу, ибо они символизируют для меня уход от внутренних поисков в мир соблазнов. Процесс обучения является для меня важным делом, и денег на это не жалко. Но я не вижу смысла в том, чтобы кормить компанию ленивых учеников, – ответил я.

   – А если это является частью обучения? – загадочно спросил Джи.

   – Я не верю в такое обучение.

   Джи поставил мне шах, а затем мат, и произнес:

   – Как ты относишься к миру, так и он к тебе, – и в его глазах на миг открылась вселенская пустота.

   Решив все же сыграть роль Ваньки Жукова, я отправился в сад. Обойдя заросший крапивой двор, я не нашел ничего пригодного в пищу, кроме цветущей уже петрушки и пожелтевшего лука. Из этого я приготовил салат, а на грязную засаленную плиту поставил вариться горох, который остался в шкафу с прошлого лета. Как только я накрыл на стол, появился Джи и, бросив взгляд на скудный ужин, заметил:

   – От твоей стряпни и помереть можно.

   – А больше нет ничего, – в растерянности ответил я.

   – С таким отношением к обязанностям домохозяина, как у тебя, на кухне никогда ничего не будет.

   Меня задела его интонация, и я вернулся в комнату. В ящике письменного стола я обнаружил большую коллекцию курительных трубок и около двадцати сортов иностранного табака. Выбрав из коллекции изящную трубку с резным изображением Мефистофеля, я набил ее табаком и сладостно закурил, пуская клубы дыма в потолок. Внезапно я вспомнил фразу, которую обронил Джи: “Наша цивилизация со всем ее комфортом носит фаустовский характер”.

   Но я не представлял свою жизнь без того комфорта, который она несла.

   Докурив трубку, я решил подняться в мансарду Джи. На улице было уже совсем темно. Яркие звезды рассыпались по небосклону, чаруя своим таинственным мерцанием.

   – Мы пришли сюда из созвездия Большой Медведицы, – вдруг прозвучал сверху голос Джи.

Меня пронзило острое чувство ностальгии, и я долго не мог оторвать взгляд от звездного ковша. Поднявшись в мансарду, я залюбовался уютной комнатой: с левой стороны стояли две кровати, одна была накрыта голубым, а другая – темно-красным старинным ковром с магическим завораживающим узором. Правую сторону занимали полки с толстыми томами работ Сталина, посреди комнаты стоял деревянный стол, на котором располагалась черная настольная лампа, освещавшая комнату желтым светом. Заметив у двери небольшую гипсовую скульптуру Ленина, я поинтересовался:

   – Как вы можете терпеть его в этом мистическом пространстве?

          – На невидимом перекрестке бесконечностей он является стражем порога среды, – улыбнулся он.

   – Вы говорите странными метафорами, – удивился я.

   – Это отнюдь не метафора, – ответил он серьезно.

   – Что же это?

   – Страж Порога Среды, – медленно, разделяя каждое слово, произнес он, и эхо пустоты захлестнуло меня невидимой волной.

   Утром я увидел его за длинным растрескавшимся столом под яблоней. Он сидел с задумчивым лицом, погруженный в себя. Мне не хотелось мешать его размышлениям, и я собрался уйти, но он кивнул мне в знак приветствия. Тогда я решился задать вопрос, который задавал уже не впервые:

   – Каким образом я могу работать над собой? 

   Джи, чуть улыбнувшись, дал мне все тот же ответ:

   – Попробуй начать с самонаблюдения.

   – Как это делается? – механически поинтересовался я, уже зная, что ничего нового он не скажет.

   – Проследи за сменой эмоций различных “я”, и ты заметишь, что большую часть времени находишься в негативе.

   Я не был согласен с его утверждением, но виду не подал.

   – Ну, а дальше что с этим наблюдением делать? – спросил я как можно смиреннее.

   – Осознать, что в состоянии негатива ты забываешь о цели своей жизни, о том, что ты собрался достичь внутренней свободы.

   Тут я не выдержал:

   – Вы не правы – я всегда помню о том, что хочу достигнуть высших миров.

   – И каким же образом? – иронично спросил он.

   – Я надеюсь, что вы возьмете меня с собой в эти миры, – ответил я растерянно.

   – Я уже пробовал брать с собой своих учеников, но из этого ничего не вышло. Я могу лишь указать тебе Путь, но пройти по нему ты должен сам.

   Меня охватила легкая дрожь.

   – По книгам я знаком с различными методами обучения. Какому следуете вы?

   – На книжное знание ты лучше не рассчитывай, – ответил он. – Ты должен как можно подробней описывать все, что происходит с тобой в моем присутствии. Если не сейчас, то когда-либо потом ты сможешь понять, куда ты попал. Иначе твое пребывание в моем обществе будет бессмысленным, – донесся его голос как бы издалека.

   Я пошел к себе в комнату и, раскурив трубку с головой Мефистофеля, стал описывать последние события. Долго писал я в своем дневнике, пока усталость окончательно не свалила меня, и я прилег отдохнуть, надеясь продолжить после.