Один шанс на соблазнение

Стелла чувствовала тепло его ладоней, и какая‑то частичка ее хотела вот так стоять и опираться на его руки. Та самая частичка, которую она многие годы пыталась изжить из себя.

Собрав все силы, она попыталась отстраниться, но Данте лишь крепче сжал ее локти. В ней вспыхнула острая ярость. На саму себя, за слабость, и на него, за то, что он сильнее и заставляет ее это чувствовать.

Стелла знала, что выглядит хрупкой, но благодаря упорной работе над собой она стала сильной в эмоциональном плане. Однако сейчас, когда рядом оказался Данте, эта сила дала трещину. Его поддержка словно расколола ее.

Стелла ненавидела себя за это.

– Со мной все в порядке. – Она отстранилась. – И чего это тебя так беспокоит мое здоровье? Не забывай, месяц назад я пыталась убить тебя. – Она упомянула об этом на тот случай, если он вдруг забыл о своеобразном аспекте той ночи, проведенной в гостинице.

Если Данте упоминание не понравилось, он ничем это не показал и усадил ее на диван.

– Сиди здесь, – приказал он и направился к двери, ведшей на кухню.

Стелла хотела было запротестовать, но промолчала.

Черт бы его побрал! Ей меньше всего нужно, чтобы он хлопотал над ней!

Она в изнеможении закрыла глаза. Ей хотелось свернуться клубочком и заснуть, притвориться, будто двух прошедших дней не было. Притвориться, будто она не спала с тем мужчиной, которого собиралась убить, и не забеременела от него.

Притвориться, будто он не нашел ее и будто ее план не рухнул.

Только все это бесполезно. Притворяться нечего – все это было на самом деле, и в обратном ей себя не убедить.

Неожиданно что‑то заставило Стеллу открыть глаза.

Данте со стаканом воды в руке стоял в дверном проеме и пристально смотрел на нее. На его лице было странное выражение.

Ее охватило неприятное предчувствие.

«Он знает».

Нет, такого просто не может быть. Это нелепо. Он никак не мог узнать.

– Ну, а что сейчас? – раздраженно спросила она.

На его скулах заиграли желваки.

– Так ты намерена рассказать мне? Или и дальше будешь отмалчиваться?

Стеллу словно ударили в солнечное сплетение – такой сильный у нее был шок.

– На тот случай, если ты гадаешь… – Данте помахал в воздухе какой‑то книжечкой. – Ты оставила это на прилавке.

Это была брошюра о беременности, Стелла взяла ее в аптеке, когда покупала тест.

На мгновение ей в голову пришла идея сделать вид, будто она не понимает, что он имеет в виду. Или заявить, что брошюра не ее, а подруги. Ведь если он узнает о ребенке…

«Вполне возможно, что это окажется не такой уж страшной катастрофой. Это может стать отличным способом подобраться к нему».

Стелла задумалась, взвешивая все за и против. Сейчас еще одно покушение на его жизнь абсолютно невозможно: как ни горько ей признавать, но если она не смогла нажать на спусковой крючок, когда он лежал прикованный к кровати, то сейчас она тем более не сможет. Зато есть способ выполнить миссию, оградить саму себя от неудачи и отомстить за смерть Маттео. И восстановить свою репутацию в глазах отца.

Отомстить. Причинить ему боль, отобрать у него то, что он любит, и заставить его испытать такую же боль, что испытала ее семья, когда умер Маттео. Да, ее отец жаждал другого, но это хоть что‑то.

По сути, такая месть – если он останется жив, но будет сломлен, – может принести больше удовлетворения, чем его смерть.

Но чтобы все получилось, нужно подобраться к нему поближе и выяснить, кто или что ему дороже всего на свете.

Так что… вероятно, ей не надо скрывать свою беременность.

«А как же ребенок?»

Стелла пока еще не могла думать о ребенке. Сейчас для нее самым важным было не сделать еще одну ошибку. А о последствиях, которые влекла за собой беременность, она собиралась думать потом, когда ее миссия будет выполнена.

Стелла заставила себя стойко выдержать суровый взгляд Данте.

– Я… я еще не решила, – ровным голосом произнесла она. – Я узнала это всего пару дней назад.

Он промолчал. Да и говорить, в общем‑то, было нечего. На его лице не было той лукавой улыбки, что она помнила. Не было в его облике ни теплоты, ни доброты. Только гнев в глазах.

«А ведь он вправе злиться на тебя. Как‑никак, это твоя вина».

Это действительно ее вина. Ведь это она поддалась желанию и решила что‑то доказать ему. И совсем забыла о презервативе. По сути, она вспомнила о презервативе, только когда сообразила, что у нее задержка.

Несмотря на твердую решимость закончить начатое, она ощутила, как вспыхнули щеки. Ей опять стало стыдно.

Данте все молчал. Он подошел к дивану, встал перед Стеллой и протянул ей стакан.

– Пей! – приказал он.

Она не рискнула протестовать. А вдруг он уйдет, и ей придется все начинать сначала, придумывать новый план и ловить шанс? Нет, надо быть очень осторожной.

Она взяла стакан и сделала глоток. Холодная вода избавила ее от сухости во рту и успокоила спазмы в желудке.

Данте наблюдал за ней.

– Ну? – сказал он. – Ты собиралась сообщить мне о своей беременности? Отвечай!

– Да, конечно, собиралась, – сказала она. – Когда закончится опасный период.

– Значит, ты не намерена избавляться от ребенка?

Вопрос шокировал ее, и она быстро, не раздумывая, ответила: