Один шанс на соблазнение

Однако ребенок не просил, чтобы его зачинали эгоистичный плейбой и потенциальная убийца. Ребенок невинен. И он сам, Данте, отлично знает, каково это, когда невинный ребенок попадает в ловушку проблем взрослых. Поэтому пусть он и не самая подходящая кандидатура на роль отца, он все же постарается стать для малыша поддержкой и опорой.

И ему плевать, понравится это Стелле Монтефиори или нет.

Стелле не хотелось просыпаться, но ее манил восхитительный аромат, наполнявший комнату. Она вдруг ощутила острый голод. Она понимала: чтобы утолить его, придется открыть глаза, только вот пока еще открывать глаза у нее желания не было. Не было у нее желания ни двигаться, ни выбираться из уютного тепла.

Рядом кто‑то что‑то говорил. Мужской голос, низкий и рокочущий, как ни странно, успокаивал. Мужчина говорил по‑английски, а так как ответов слышно не было, она сделала вывод, что разговор ведется по телефону. И речь шла о ребенке…

Реальность подействовала на нее, как ушат ледяной воды.

Тест на беременность. Появление в квартире Данте Кардинали. Данте Кардинали обнаруживает, что она носит ребенка…

Стелла напряглась, слушая этот красивый голос.

Это он.

Она очень удивилась, когда Данте стал настаивать на том, чтобы она вместе с ним поехала в его гостиницу, не ожидала, что он так быстро возьмет на себя ответственность за ребенка, а не проявит свой обычный эгоизм. Такой поворот событий был ей на руку, поэтому она сопротивлялась только для виду, чтобы он ничего не заподозрил. Стелла даже позволила ему донести ее до машины, и это не имело никакого отношения к тому, что она едва держалась на ногах.

Стелла приоткрыла глаза и сквозь щелочки огляделась, чтобы понять, где она находится и что происходит.

Судя по освещению, был ранний вечер, и в лучах заходящего солнца белые стены будто стыдливо зарделись. Большие стеклянные двери были открыты и вели на террасу, где и стоял Данте, сунув одну руку в карман, а другой удерживая телефон.

Стелла попыталась вызвать у себя хоть какую‑то злость на него – какая наглость, взял и привез ее сюда, будто она его собственность! – однако гнев все куда‑то ускользал.

Неожиданно Данте повернулся, и в нее уперся взгляд его темных глаз. У Стеллы перехватило дыхание. Данте улыбался, но, как выяснилось, не ей: его улыбка угасла, едва он отключил телефон и убрал его в карман.

– Ты проснулась, – сказал Данте утвердительно.

Понимая, что нет смысла притворяться, Стелла села, заправила за ухо прядь волос и укуталась в мягкий шерстяной плед.

– Да. Похоже на то.

В его глазах промелькнуло нечто, отчего ей стало неуютно. Как будто он принял какое‑то решение. Неужели он передумал насчет ребенка и вызвал полицию?

«А ты именно этого и заслуживаешь».

Стелла сглотнула, стараясь спрятать свой страх.

– Тут доставили кое‑какую еду. – Данте кивнул в сторону маленького каменного столика и двух каменных скамеек с подушками на террасе. Столик был накрыт и сервирован, свечи в стеклянных подсвечниках отбрасывали золотистые блики. – Тебе надо поесть.

Стелла стиснула зубы: первый ее порыв был возразить, однако она сдержалась. Если она намерена разработать новый план мести, ей нужно усыпить его бдительность и показать, что она не представляет для него угрозы. А это означает, что она не должна противостоять ему.

«К тому же ты голодна».

Да, она действительно голодна, так как токсикоз, кажется, прошел.

Под пристальным взглядом Данте Стелла медленно встала с дивана. У нее возникло чувство, что, если она сейчас не устоит на ногах перед тем как потерять сознание, он поймет это раньше ее и подхватит, не дав упасть.

Почему‑то эта мысль вызвала у нее раздражение.

– Со мной все хорошо, – резко проговорила она. – Не смотри на меня так, будто я в любую секунду могу упасть в обморок.

– Ты и раньше это говорила, а теперь посмотри, во что это вылилось.

– Что‑то ты больно озабочен моим здоровьем. С какой стати?

– Ты носишь моего ребенка, котенок. – Его лицо оставалось бесстрастным, зато в голосе прозвучала язвительность. – Если ты этого еще не заметила.

Стелла решила не отвечать на колкость. Кутаясь в плед, она вышла на террасу и приблизилась к неподвижно стоявшему Данте. Воздух между ними пронзили электрические разряды.

«Ты же помнишь его тело. Ты помнишь, на что оно способно».

О да, она отлично помнит. И очень сожалеет о том, что помнит. По сути, это единственное, о чем она сожалела в прошедшие пять недель. У нее так и не получилось забыть, что она творила с ним и что он творил с ней.

«Ты и не сможешь забыть. Тебе придется помнить об этом вечно».

Раздраженная собственной реакцией на Данте, Стелла быстро прошла мимо него и села за столик. Еда была простой: сыр, оливки, салат, хумус и свежий хлеб. Еще было холодное мясо, но в брошюре советовали его не есть. Бросив взгляд на запотевший высокий стакан с апельсиновым соком, она вдруг ощутила жажду и отпила немного.

Данте сел напротив.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он и взял бокал с вином.

– Замечательно. Долго я спала?

– Несколько часов. Тебе надо поесть.