Один шанс на соблазнение

В юности у него был выбор, когда мать сказала, чтобы он убирался, чтобы оставил ее в покое. Он так и сделал. Потому что был сыт ею по горло, ее постоянными отказами от его помощи. Он был сыт по горло своим стремлением полюбить женщину, которая таскала его за собой только для того, чтобы не остаться в одиночестве.

Которой он совсем не был нужен.

Ведь если бы Данте был ей нужен, она хотя бы попыталась стать той матерью, в которой он нуждался. Ведь так?

Нет смысла размышлять об этом. На все эти вопросы нет ответов.

«Если бы ты не ушел, все могло бы быть по‑другому».

Но он ушел. И теперь он никогда не узнает, что изменилось бы, если бы он остался.

И не узнает, смог бы спасти ее.

Угрызения совести опять заворочались у него в душе, и Данте запихал их в самый дальний уголок. Сейчас ситуация другая, но выбор ему приходится делать тот же самый. И он наверняка примет такое же решение, потому что знает, как история будет развиваться дальше. Он даст ей все, что она пожелает, все, что в его власти дать ей. За исключением той самой крохотной частицы самого себя. Однако для нее этого будет недостаточно. И со временем ее одолеют горечь и гнев. А потом придет боль. Которая разрушит те отношения, что им удастся построить, и жертвами этого крушения будут не только они двое, но и их ребенок.

Если бы не она, все могло бы быть иначе, зло подумал он. Своей потребностью в чем‑то большем она уже рушит то, что есть!

«Все верно. Вини ее в собственной трусости. Тебе это никого не напоминает?»

Данте проигнорировал доводы внутреннего голоса. Он раскрыл объятия, выпуская Стеллу, сделал несколько шагов назад.

– Вот, – ледяным тоном произнес он. – Иди, если хочешь. Я не буду тебя останавливать.

– Значит, так все и закончится? – тихо спросила она. – Ты снова уйдешь?

– Разве похоже на то, что я ухожу? – Он не смог скрыть владевшую им горечь. – Нет, дорогая, это ты не хочешь того, что я могу тебе дать.

У нее задрожали губы.

– Хочу. Просто я хочу все. Данте, я хочу, чтобы меня любили. Я хочу, чтобы меня любил ты.

Ему показалось, будто она провернула у него в груди тот самый меч.

– Ну почему? – Чтобы справиться с болью, он ухватился за свой гнев. – Почему ты не можешь радоваться тому, что у нас есть сейчас? Я дам тебе все, что ты пожелаешь.

– Я это знаю, – с грустью сказала она. – Возможно, еще неделю назад этого было бы для меня достаточно. Но не сейчас.

– Почему? – Он шагнул к ней, но тут же замер и сжал руки в кулаки. – Почему ты не можешь довольствоваться этим?

– Потому что я уже не та, какой была неделю назад. Данте, ты изменил меня. Ты заставил меня желать большего. Ты внушил мне мысль, что я достойна большего. И я… я не хочу прожить остаток жизни, довольствуясь тем, что ты решил выдать мне. – Стелла расправила плечи и гордо подняла голову. – Мне нужно, чтобы меня любили. И я не хочу зарабатывать твою любовь или всю жизнь менять твое восприятие, чтобы получить ее от тебя. У меня так было с отцом, и я не хочу, чтобы это повторилось.

Данте отлично понимал ее, и от этого ему почему‑то становилось хуже. Он чувствовал себя так, будто пытается удержать нечто ценное, но это нечто утекает у него между пальцев.

– У тебя будет ребенок, – процедил он. – У тебя нет нужды в моей любви.

Стелла медленно покачала головой:

– Нет, я не собираюсь взваливать это на нашего ребенка. Это нечестно. – Еще одна слезинка скатилась по ее щеке. – Прости, Данте. Я так не смогу. Я не смогу жить, постоянно ожидая любви от человека, который не в состоянии дать мне ее. И я не хочу, чтобы такая же судьба постигла нашего ребенка.

Все выскальзывало из его рук, и он не представлял, как это удержать. Потому что, чтобы удержать, надо было признать, что ему все это дорого, а он не хотел. Не хотел, черт побери!

Не мог себе этого позволить.

«Даже ради сына или дочки?»

Ярость бушевала в нем, как лесной пожар, пожирая все на своем пути, и сейчас у него не было ни малейшего желания думать о своем ребенке. Ему хотелось только обвинять Стеллу, заявить ей, что она во всем виновата, что это она все портит, что он ждал от нее понимания, а не ультиматумов…

Однако он не дал этим гневным словам вырваться наружу. И притушил пожар безразличием. Лишил его подпитки кислородом, захлопнув дверь перед всеми эмоциями.

Это оказалось легко. Легче, чем он ожидал.

– Прекрасно. Решать, конечно, тебе. Только сразу возникнет множество проблем. Из этого следует вполне логичный вопрос: а стоит ли оно того? Так что, думаю, нам придется на неопределенное время отложить вопрос со свадьбой.

На лице Стеллы отразилась боль, но Данте не обратил на это внимания. Он все еще злился. Неужели она и в самом деле рассчитывала, что он уступит ее требованиям только потому, что она любит его? Нелепость.

– Я поняла. – Ее голос звучал ровно, но Данте явственно расслышал в нем муку. – А как же ребенок?

– Я куплю это палаццо. – Он жестом обвел комнату. – Ты сможешь жить здесь до его рождения. А потом мы решим, как нам быть дальше.